Богдан Хмельницкий чудом избежал ареста и ушел в Запорожскую Сечь. Разгром поляков начинался именно оттуда.
Историк М. Караулов, сам казак, писал в начале XX века в «Очерках казачьей старины»: «Вторая половина XVI века и весь XVII век — время наибольшего расцвета и развития казачьих сил. В эти полтораста лет казачество растет, крепнет, вырабатывает свой строй, завоевывает себе положение крупной государственной силы и совершает длинный ряд изумительных подвигов, создавших казачеству ту громкую боевую славу, которой оно пользуется и доныне.
Героическая отвага, бесшабашная удаль, безумная храбрость казачьих набегов XVI—XVII веков превосходит всякое вероятие. На своих челнах, имевших около 7 метров в длину и около 2 в ширину, казаки совершали лихие набеги на отдаленные берега Черного и Каспийкого морей. Не страшили казаков ни морские «хуртины »,ни многопушечные турецкие корабли. Вооруженные только ружьями и саблями, они смело налетали на турецкие «бусы-галеры» — большие военные корабли, ходившие на веслах— брали их на абордаж, истребляли всех сопротивлявшихся, а томившихся на судах пленников-христиан отпускали на свободу. Все чаще и настойчивее слышатся жалобы турок, крымцев, ногайцев на казачьи набеги.
В бою не жалели казаки своих голов, но зато потоками лилась басурманская кровь. И только благодаря невероятной храбрости казаков, их бесшабашной удали создалась та слава казачья, которая заставляла врага дрожать уже при одном только имени казака. Казаки пришли — значит, все погибло, спасайся кто может, а о сопротивлении нечего и думать. Кафа, Козлов, Очаков, Синоп, Трапезунд, даже сам Стамбул вечно трепетали под угрозой казачьих набегов.
Совершали казаки и сухим путем блестящие походы в глубину басурманского края. Особенно успешен был поход гетмана Богдана и есаула Нечая в 1576—1578 годах, когда казачья армия победоносно прошла сухим путем вокруг всего Черного моря. Послав есаула Нечая на лодках с 5000 запорожцев, гетман Богдан с остальным войском двинулся прямо на Крым. Разгоняя встречные передовые татарские отряды, он уже приближался к Перекопу, когда навстречу казакам выступил хан Девлет-Гирей со всеми крымскими силами. Произошло жестокое кровопролитное сражение. Более часа шла орудийная стрельба. Татары пустили в дело свой резерв — панцирных всадников, но, истощив все усилия, ничего не достигли. Казаки, ободренные неудачей противника, с новой решимостью ударили на врага, потеснили его и обрати ли в бегство. Разгромив крымцев, перебив и перетопив в морском заливе целые тысячи врагов, казаки подступили к стенам Перекопа. Конница обошла Перекопские валы и рвы по воде с фланга, ударила в тыл защитникам. Пере коп был взят: гарнизон упорно сопротивлявшийся, вырезан, укрепления разрушены, а город предан пламени.
От Перекопа гетман поспешил идти против Кафы, которую уже обложил с моря Нечай. Недолго продержалась Кафа — решительным приступом казаки овладели городом, не ожидавшим опасности с суши. Из Кафы казаки пошли на Бахчисарай и Козлов, куда двинулся морем и Нечай. Видя неминуемую гибель, хан попросил мира. Гетман не стал бить лежачих: освободив всех христиан, томившихся в неволе крымской, он с богатой добычей вернулся в Малороссию, чтобы на следующий год с новыми силами нанести удар уже самому оплоту мусульманства — Турции.
Отправив Нечая опять морем с 3000 запорожцев, гетман Богдан с сухопутным конным и пешим войском прошел крымские степи, переправился через Кубань в земли черкесов, признававших над собой главенство Турции, и предал огню и мечу все черноморское побережье. Нечай деятельно содействовал с моря успеху сухопутной армии. Все сокрушая и опустошая на своем пути, казаки прошли Кавказ, разграбили цветущие поселения в окрестности Трапезунда и Синопа и по всему побережью Анатолии до самого Константинополя. Казаки все-таки не решились штурмовать столицу мусульманского мира, ограничившись опустошением ее окрестностей, прошли далее через европейскую Турцию, радушно встречаемые единоверными и единоплеменными болгарами. Уничтожая на всем пути турок, захватывая их крепости и города, казачье войско со славою и несметной добычей возвратилось к родным очагам.
И такой блестящий поход казаки совершили в то время, когда вся Европа трепетала перед грозой непобедимого турецкого оружия. Уж одного этого подвига было бы достаточно, чтобы обессмертить казачью славу в памяти потомства, даже если бы казаки не совершали остальных своих бесчисленных и беспрерывных набегов.
Ежегодно, не сухим путем, так морем, ходили казаки, то побуждаемые «нуждою великой, голодом и холодом; зипунов добыть, то достать «языка» — «для подлинного ведомства и прямых вестей», а то и просто ратному делу поучиться, «пороху понюхать» — «какой же казак, коль пороху не нюхал». Казачество само заботилось о развитии казачьей удали, силы и храбрости».
В конце декабря 1647 года Б. Хмельницкий в Запорожской Сечи начал создание казацкого войска. Гарнизон реестровых казаков, стоявший в Сечи, перешел на его сторону. В начале 1648 года он заключил союз с крымским ханом, недовольным невыплатой дани Польшей, и получил от него четырехтысячную орду перекопского Мурзы Тугай-бея. Его тыл был обеспечен. Богдан Хмельницкий был избран гетманом, и на Сечь тайными тропами пошли украинцы, чтобы принять участие в восстании.
Исследователи говорят о речи Б. Хмельницкого на гетманских выборах: «Братья! Нет для нас правды в Польше. Переживаем мы тяжкие времена, но будут еще грознее и хуже — сенат польский хочет погубить все казачество до последнего человека. Должны ли мы и дальше терпеть наше рабство, позволять ковать себя в кандалы и цепи; позволим ли мы и дальше погибать всем нашим братьям на Украине?»
Через короткое время на Запорожской Сечи собралось несколько тысяч воинов. Не помогали никакие запреты и наказания с польской стороны, чтобы не допускать народ на Сечь; все строгие меры, принятые против таких беглецов, не только были безуспешны, но еще более раздражали народ и побуждали его переходить на сторону, где могла быть получена свобода.
Казаки организовывались в войско, гетман которого имел все знаки власти — хоругвь с золоченой головкой, позолоченную булаву, украшенную дорогими камнями, серебряную войсковую печать.
Когда известие о деятельности Б. Хмельницкого дошло до коронного гетмана Николая Потоцкого, вельможа заявил: «Позор посылать большое войско против какой-то никчемной шайки хлопов» и выслал против нового украинского гетмана реестровых казаков, которые перешли на сторону своего народа.
Потоцкий собрал войско и двинулся на Б. Хмельницкого, который вышел ему навстречу — весной 1648 года.
Впереди 20-тысячной армии гетманов Н. Потоцкого и М. Калиновского шел авангард сына Н. Потоцкого, Стефана, в котором, по разным оценкам, было от 2000 до 6000 человек. Хмельницкий дал С. Потоцкому углубиться далеко в степь и оторваться от основных сил. Войско Б. Хмельницкого, от 4000 до 8000 человек, ждало поляков у реки Желтые Воды, впадавшей в Ингулец.
5 мая 1648 года началось сражение. На следующий день польский авангард в урочище Княжий Байрак был полностью уничтожен — войско Хмельницкого ударило в лоб, татары Тугай-бея с тылу.
Сам Стефан Потоцкий был ранен и на следующий день умер. Среди пленных были главный комиссар над казаками Шемберг, Стефан Чернецкий, Ян Сапега, Иван Выговский, впоследствии ставший гетманом — после смерти Б. Хмельницкого.
Украинский историк начала XX века писал: «Хмельницкий дня 5-го мая выехал на коне перед своими запорожцами и обратился к ним громким голосом:
«Рыцари — молодцы, славные запорожцы! Пришел час постоять грудью за православною веру. Бог вам поможет! Стойте смело против гордой польской силы. И чего вам бояться? Отцы наши били их наголову, а вы — сыны тех же могучих предков ваших! Покажите свою удаль, да будьте славы и рыцарства вечного. Кто за Бога, за того Бог!»
После этой жаркой речи Хмельницкого кинулось одушевленное казачество на польский табор с великим криком, ворвалось в самую середины польских войск и начало страшное опустошение. Польское войско в первые минуты стояло оцепенелое, в мертвой тишине, а потом начало в страхе убегать. Но им не повезло. Со всех сторон налетали то казаки, то татары. Видя свое безвыходное положение, поляки стали отчаянно отбиваться. Казаки отобрали у поляков пушки и начали из них пальбу. Целое польское войско превратилось в трупы, только их небольшое число начальников попало в татарскую неволю.