— Меня одно беспокоит, — сказал Конрад, поравнявшись с Дунканом.
— Разве тебя может что-нибудь беспокоить?
— Маленький народ, — пояснил Конрад. — Мы никого из них не видели. Кто-нибудь другой мог бежать от разрушителей, но гоблины, гномы и прочие вряд ли побегут.
— Может испугались и спрятались? — Предположил Дункан. — Они умеют прятаться.
Конрад подумал.
— Да, может, и так.
Подойдя к замку, они увидели, что правильно оценили его. Он был весьма нерасполагающим. Одно слово — ветхий. Тут и там из-за палисадников показывались головы, следившие за их появлением.
Мост все еще был поднят, когда они подошли к вонючему рву. Зловоние было просто непереносимым, и в зеленоватой воде плавало что-то, что вполне могло быть разложившимися человеческими телами.
Конрад закричал головам, торчавшим над палисадами:
— Открывайте! Путники просят крова!
Ничего не произошло, и Конрад заревел снова. Наконец, мост начал рывками опускаться, скрипя и скрежеща. Когда они прошли по мосту, их встретила пестрая толпа бродяг, только бродяги эти были вооружены копьями, а у некоторых были самодельные мечи.
Конрад взмахнул дубиной.
— Разойдись! — Крикнул он. — Дорогу моему господину!
Те попятились, но копий не опустили, и мечи остались обнаженными. Сгорбленный человечек, волоча ногу, отделился от толпы и подошел к прибывшим.
— Мой господин приветствует вас, — проскулил он. — Он просит вас к столу.
— Сначала, — сказал Конрад, — место для животных.
— Здесь есть навес, — ответил скулящий хромой. — Он, правда, открытый, но у него есть крыша и стена. Для лошади и осла будет сено, а собаке я принесу костей.
— Не костей, — возразил Конрад, — а мяса. Большой кусок, соответствующий ее размерам.
— Я найду немного мяса, — сказал хромой.
— Дай ему монетку, — обратился Дункан к Конраду.
Конрад запустил пальцы в поясной кошелек, достал монету и бросил человеку. Тот проворно подхватил ее и коснулся пальцами лба, правда, немного насмешливо.
Навес был неважным убежищем, но все-таки давал некоторую защиту от дождя и ветра. Дункан расседлал Дэниела и повесил седло на стену палисада. Конрад снял с ослика тюки и положил их поверх седла.
— Разве вы не возьмете седло и мешки с собой? — Спросил хромой. — Целее будут.
— И здесь уцелеют, — ответил Конрад. — Если кто коснется их — переломаю ребра, а то и горло вырву.
Беспутная толпа, встречавшая их у моста, теперь рассеялась. Мост поднялся с протестующим скрипом.
— А теперь, — сказал хромой, — благоволите следовать за мной. Хозяин сидит за ужином.
Главный холл замка был плохо освещен и отвратительно вонял. По стенам его торчали дымящиеся факелы. Тростник, устилавший пол, не менялся несколько месяцев, если не лет.
Он был усеян костями, притащенными собаками или просто брошенными на пол после обгладывания. Тут же лежали собаки, и комната провоняла мочей — собачьей, а может статься, и — человечьей. В дальнем конце холла находился камин, где горели чурбаки. Труба тянула плохо, и дым просачивался в холл. В центре холла стоял длинный стол на козлах, вокруг него сидела разношерстная компания. Мальчики-подростки бегали кругом, подавая блюда и кувшины эля.
Когда Дункан и Конрад вошли в холл, разговор оборвался, и неясные белые лица повернулись к прибывшим. Собаки бросили кости и оскалили зубы. В дальнем конце стола поднялся человек и радостным голосом заревел:
— Добро пожаловать, путники! Подходите и разделите стол с Гарольдом Ривером.
Он повернул голову к прислуживавшим юношам:
— Отгоните с дороги этих проклятых собак, чтобы наши гости могли подойти, не боясь, что их укусят.
Мальчики охотно принялись за дело, разгоняя пинками огрызавшихся, рычавших и визжавших собак.
Дункан выступил вперед:
— Благодарю вас, сэр, за вашу любезность.
Гарольд Ривер был костляв, волосат и неопрятен. В его волосах и бороде, казалось, могли жить мыши. На нем был плащ, когда-то пурпурный, но теперь до того грязный, что цвет был почти неразличим. Меховые обшлага и воротник были поедены молью.
Ривер показал на сиденье рядом с собой
— Прошу садиться, сэр.
— Меня зовут Дункан Стендиш, а человек со мной — Конрад.
— Он ваш слуга?
— Нет, товарищ.
Ривер некоторое время обдумывал этот ответ, а потом сказал:
— В таком случае он сядет с вами.