Один офицер с ножницами подошёл к девушке, чтобы отрезать волосы. Она уже видела, как других постигла та же участь, и совсем не сопротивлялась. Уверенно стояла и ждала, когда верная собачка выполнит указание. Смотрела также уверенно, как на Менгеле. Он бы с радостью посмотрел, насколько далеко она готова зайти, но тут же присёк свои мысли.
— Нет, — сказал приказным тоном.
Офицер замер с ножницами в руках. Повернулся к доктору.
— Сперва осмотр.
Служащий кивнул и направился к другой группе заключённых.
Вновь смелый взгляд и молчание.
А девчонка определённо не из робких...
Менгеле двинулся дальше к больничному крылу.
***
Несмотря на малое количество новеньких, для экспериментов набралось достаточное количество подопытных. Несколько пар близнецов уже определили в отдельный барак, и мужчине не терпелось начать исследования.
Один за другим люди входили в кабинет для осмотра. Температура, взятие крови — всё как всегда, по протоколу. Кровь заключённых обычно использовали для лечения раненых в армейских госпиталях. Нередко она спасала жизни солдат. Таким образом, даже в вопросе лечения не обходилось без помощи... врагов.
Конечно, у таких анализов была и другая цель. А именно — "создание высшей расы". Необходимо отбирать людей с первой группой крови для исполнения программы. Таких совсем немного, но игнорировать распоряжение руководства не представлялось возможным.
Поэтому Йозеф ждал, когда придёт его находка. Которую породила интуиция, а он привык её слушать.
Одной из последних в кабинет зашла та самая девушка. В лагерной одежде, без специальных значков на ней, волосы заправлены в ворот рубахи.
Мужчина приблизился к ней, обошёл со спины и поднял девичьи руки.
Личный номер ещё не набили.
Ровная осанка и высоко задранная голова создавали напускную уверенность.
Гордячка...
Но девушку выдавал тремор, который та не могла контролировать. Это начинало действовать на нервы.
— Перестань дрожать, — бросил раздраженно. Мысленно понимая, что она не знает язык, и наверняка не осознаёт, что он требовал.
Но заключённая не могла прекратить. Дождь изрядно намочил её, пока она была на улице. И сейчас, в сухой рубахе на мокрое тело, она не чувствовала себя лучше.
— У вас тут холоднее, чем в Сибири... Как не дрожать?
Менгеле застыл на месте, руки замерли в воздухе. Несколько секунд убеждал себя в том, что ему послышалось.
Ведь не может она...
— Ты знаешь язык?
— Да. Родители научили.
Коротко, ясно. Она не из говорливых.
Йозеф хорошо скрывал удивление. Застать человека — в добавок из числа заключённых — который знает немецкий, было исключением, а не правилом.
— Так даже лучше. Избавит от возможных проблем.
Девушка моргнула. Что имеет в виду доктор? Спрашивать не стала. Только надеялась, что он сам решит объяснить ситуацию. И, к своему удивлению, услышала голос мужчины.
— Надеюсь, ты понимаешь, что теперь лагерь станет местом твоего проживания. Как долго ты здесь пробудешь, зависит лишь от тебя, твоей выдержки. Может ты умрёшь через неделю. А может продержишься не один месяц...
Второй вариант был предпочтительнее. Девушка посмотрела на доктора.
— Я понимаю.
— Хорошо. Гертруда!
В кабинете тотчас появилась девушка в специальной форме. Наверняка медсестра. Невысокая, угловатая, с резкими чертами лица и взглядом исподлобья. Глаза маленькие, но хитрые, почти ядовитые. Заключённая съёжилась от неприятного чувства.
— Да, герр доктор?
— Узнай номер заключённой. Она прибыла сегодня, нашивку не успели сделать.
— Будет исполнено.
Мгновение спустя Гертруды и след простыл. Доктор встал напротив девушки. Смотрел и представлял, сколько работы надо выполнить. Её глаза, волосы не соответствовали критериям расы, но это не значило, что работу можно исключить. Вся надежда была на кровь. Если она подойдёт, то есть шанс на дальнейшее исследование.
Менгеле взял шприц и подошёл к заключённой. Игла была в десятке сантиметров от кожи, как вдруг он спросил:
— Как зовут?
Девушка, секунду назад прожигавшая взором иглу, посмотрела на мужчину. Вопрос удивил, она отвлеклась.
— Оделия... Мариновская.
У родителей явно богатая фантазия...
Игла вонзилась в кожу. Прозрачная ёмкость медленно заполнялась красной жидкостью. Ощущения не из приятных, но заключённая молчала.
Далее следовал самый важный вопрос.
— Еврейка?
— Украинка, еврейской крови во мне нет.
Менгеле почти облегчённо выдохнул вместе с ответом.