Я не знала, что на это ответить, так что молчала до тех пор, пока он не прервал тишину самостоятельно.
— То, что я видел в клубе — ты и та танцовщица, это не было человеческой штукой, Блейк.
— Тот, кто сражается с чудовищами, должен остерегаться, чтобы самому не стать чудовищем. — Сказала я.
— Ницше мне цитируешь, серьезно?
— Мне показалось это уместным.
— Объясни мне, что произошло в клубе, Блейк. — Он почти прокричал это.
— Много чего можно подхватить на работе, Ньюман, не только ликантропию. Один из таких приколов ты наблюдал во плоти.
— Что это было? Как эта штука называется, Блейк?
То, что я озвучила, было правдой — до определенной точки.
— Для выявления этой штуки не существует теста, как для ликантропии, Ньюман. То, что ты видел, это побочный эффект от слишком плотного зависания в вампирской тусовке в течение многих лет.
— Значит, это какая-то разновидность вампиризма?
— Нет, если верить моей медицинской карте, и, поверь, они регулярно берут мою кровь на анализ, как и в случае с другими ребятами из сверхъестественной ветви.
— У обычных маршалов нет такой медпроверки, как у нас. Они ищут… что они ищут?
— Всякие стремные штуки. — Ответила я.
— Что это значит, Блейк?
— Значит, что не только мы с Ницше избегаем ответов на вопросы вроде этого.
— По-твоему, делать нашу работу действительно хорошо можно только если самому стать монстром?
— Ага, в основном это так.
Ньюман навалился на руль и сжал его так сильно, что руки пошли пятнами. Я молча позволила ему это сделать. Это был его момент кризиса, и я знала, что рано или поздно это произойдет. Ему надо сменить ветвь маршальской службы, но он должен был решиться на это сам.
Он поднял глаза и его лицо было настолько переполнено эмоциями, они были такими яркими, что мне пришлось приложить усилие, чтобы не отвернуться. Если он способен чувствовать нечто подобное, то я найду в себе силы смотреть на него в процессе.
— Я не хочу становиться чудовищем, Блейк. Я больше не хочу, чтобы моя работа сводилась к убийству людей. Мне нравилось быть копом. Мне нравилось помогать людям, защищать их. До тех пор, пока я не присоединился к сверхъестественной ветви, мне ни разу не доводилось расчехлять пистолет на работе.
— Я не планировала становиться чудовищем, Ньюман. Я просто делала то, что должна была делать, чтобы выполнить свою работу.
— Я не хочу убивать Бобби. — Сказал он.
— Как и я.
— Если я перепишу ордер на тебя, ты это сделаешь?
Я задумалась на минутку, потом покачала головой.
— Будь я здесь единственным маршалом помимо тебя, я бы это сделала, потому что это — моя работа. Но у нас тут сейчас есть Тед и Отто, так что я не должна тащить бремя всей команды на себе.
— Но если бы тебе пришлось это сделать, смогла бы ты посмотреть ему в глаза и выстрелить?
Я медленно выпустила воздух из легких и кивнула.
— Могла бы, не будь у меня другого выбора.
— Но тебе бы далось это с трудом, тебе было бы больно?
— Кусочек души бы оторвался, да.
— Я бы никогда не попросил тебя сделать подобное за меня.
— Как я и сказала, сейчас с нами Тед и Отто. Им это не будет стоить того, что будет стоить мне.
— Я не перепишу ордер на Джеффриса. Он слишком сильно наслаждается убийствами, я не отдам ему Бобби.
— Согласна. — Сказала я.
— Хочешь, чтобы я переписал его на Форрестера или на тебя?
— На меня. Потом я могу передать ордер Теду, если понадобится.
— Понадобится, если мы не найдем новую подсказку или кто-нибудь не признается в этом убийстве. — Произнес Ньюман.
— Тогда помолимся на подсказку.
— Там, в клубе, ты помолилась, и это сработало. Ты способна очаровывать глазами, как это делают вампиры, но при этом твой крест светится и работает — как?
— Такая вот я уникальная снежиночка.
— Это не ответ. — Возразил он.
— Другого у меня нет. Бог не считает мои способности злом, а моя вера достаточно сильна, чтобы мой крест работал.
— Тогда ты не можешь быть чудовищем.
— Наверное, приятно так думать. — Сказала я.
— Если на моей стороне бог, то кто пойдет против меня? — Выдал он.
Я улыбнулась.
— Да, что-то типа того.
— Как насчет того, чтобы помолиться о помощи в этом деле и о спасении жизни Бобби?
— Я могу помолиться вместе с тобой о том, чтобы правда всплыла наружу, и чтобы мы нашли настоящего убийцу.
— Ты все еще веришь, что это мог сделать Бобби?
— Я слишком долго на этой работе, чтобы не верить в то, что хорошие люди способны совершать плохие поступки.