Парамедики пытались снять наши показатели и осмотреть нас, пока Эйнжел рыдала так, словно у нее было разбито сердце, а я просто пялилась на нее. Наконец, я придвинулась ближе к ней и попросила медиков оставить нас в покое — хотя бы пока я подержу Эйнжел в объятиях и позволю ей прорыдаться у меня на плече. Где-то по дороге к больнице, которая была оборудована для содержания и лечения сверхъестественных граждан, я начала плакать вместе с Эйнжел. Мы вцепились друг в дружку и рыдали, как девчонки. Я бы никогда не позволила себе такого с Эдуардом. Часть меня сожалела о том, что я сейчас не с ним, а другая стыдилась того, что я позволила себе расклеиться до такой степени, но какая-то очень маленькая часть меня чувствовала, как с каждой слезой, которую я роняла, ко мне возвращались кусочки моей души.
Эпилог
Рико скончался от полученных ран, так что какие бы секреты он ни хранил, они умерли вместе с ним. В его завещании был пункт о невоскрешении, так что мы даже не могли поднять его из могилы и спросить. Признание Тодда Бабингтона развалилось ко всем чертям. Бобби Маршан был официально признан убийцей Рико Варгаса и Рэймонда Маршана. Джоселин фактически унаследовала два миллиарда долларов. Юристы, которые управляли имением Маршанов, выделили ей часть денег в надежде на то, что она возьмет на себя заботы о доме.
Хейзел Филлипс выступила с видеозаписью, которую Кармайкл отправил ей электронным письмом — там было его признание, но не в убийстве, а в шантаже. Он шантажировал Рико и Джоселин, потому что застал их вместе в одном злачном местечке этого городка, в мотеле, и у него под рукой оказался телефон, чтобы сделать несколько компрометирующих снимков. Они также прилагались к письму. Он использовал связь Рико и Джоселин для своего шантажа, угрожая, что расскажет об этом даже не Рэю, а Бобби. Джоселин пришлось заплатить ему, чтобы он держал рот на замке. Только после убийства Кармайкл понял, зачем она это сделала: он должен был молчать, чтобы Джоселин удалось подставить Бобби. Тогда в Кармайкле проснулась жадность, и он попытался шантажировать их тем, что видел машину Рико возле особняка Маршанов в ночь убийства. Этого было недостаточно, чтобы повесить на него убийство, как и для того, чтобы доказать причастность Джоселин к смерти отца, но этого хватило, чтобы между адвокатами начались споры о том, что ей нельзя позволять наживаться на этом преступлении. На подобные процессы уходят годы, так что Джоселин решила дождаться решения суда в какой-то тропической стране, у которой не было договора об экстрадиции (выдаче иностранного преступника — прим. переводчика) с Соединенными Штатами.
Два месяца спустя мы с Эдуардом получили открытки из этой страны. На той, что пришла ему, было написано: «Моя первая поездка за пределы страны за долгие годы». Подписи не было.
Содержание моей было следующим:
«Адлер,
Я отправился на охоту, и она оказалась успешной. Надеюсь, когда-нибудь мы с тобой поохотимся вместе.
Мориарти»
После этого заголовки пестрели: «Наследница состояния Маршанов исчезает!», «Пропала дочь модели и автора песен Анжелы Уоррен», «Пропавшую наследницу-миллиардершу считают мертвой». И еще куча других заголовков. В некоторых даже намекалось на то, что Джоселин была заинтересована в смерти своего отца. Большая часть состояния Маршанов разъедется по музеям и благотворительным фондам, но им еще предстоит доказать, что Джоселин мертва, либо придется ждать семь лет, как положено по закону, чтобы поделить деньги. Они будут ждать, потому что Олаф не оставляет за собой компрометирующих улик, а значит, и доказательств смерти Джоселин Маршан.
Мне не было жаль, что она умерла. Она заслуживала смерти, но заслужила ли она ту смерть, которую подарил ей Олаф? Нет, никто не заслуживает такого конца. Я старалась не думать о том, что он мог с ней сделать до того, как она умерла. И все еще очень стараюсь об этом не думать.
Мы с Эдуардом обсудили эту тему, но Олаф не нарушил условия их договора. Он не совершил преступления ни на Американской земле, ни во время нашей совместной работы, ни во время своей работы на правительство. Он взял отпуск и погрузился в свое любимое хобби. Разве не для этого придумали отпуск?
Эдуард сдал тест на териантропию. Мы ожидали либо отрицательного результата, либо неопределенного, потому что для выявления в крови элурантропии — кошачьей ликантропии, — нужно подождать несколько недель, но результат вышел неопределенным. Единственный маршал с аналогичным анализом крови — это я, так что врачи решили подождать еще две недели, прежде чем сделать Эдуарду второй тест. К тому времени станет ясно, носителем каких штаммов териантропии он является. Есть слабая надежда на то, что результат был ложноположительным из-за попавших в рану антител, либо из-за чего-то в крови Бобби или моей, но куда вероятнее, что через месяц Эдуард приедет к нам, чтобы мы помогли ему пройти через его первое полнолуние. Я пыталась спасти ему жизнь, но сделала только хуже.