Я потягивала свой кофе, привалившись спиной к стене рядом с открытой дверью, которая вела в помещение с камерами. Мне предлагали сесть, но я предпочитаю стоять, если есть риск, что придется срочно выхватить пушку или переместиться. Олаф мог снова начать со мной заигрывать, и я хотела быть к этому готова. Народу у нас было не так много, чтобы спорить о том, что нам делать дальше, и одновременно объяснять ситуацию Олафу, так что Дюк приказал помощнику Вагнеру крикнуть нам, если вдруг Бобби очнется. Будь он обычным человеком, я бы переживала, что слишком сильно травмировала его, но раз сердце и мозг на месте, я знала, что он рано или поздно восстановится.
— Ага. — Ответила я, и сделала еще один глоток из своей чашки. Это был хороший кофе — крепкий, но не слишком. На грани между разбуди-меня-срочно и терпкостью, которая мешала бы наслаждаться напитком. Плохой кофе вы пьете потому, что это просто кофе. Этот же был достаточно хорош, чтобы потягивать его и наслаждаться каждым глотком. Мне было тепло и вкусно, это успокаивало мои нервы. Ледук мне не нравился, но у него был хороший кофе.
— Почему? — Спросил Олаф.
— Что почему? — Уточнил Ньюман.
— Почему он еще жив?
— А я о чем говорю? Может, хоть вы втолкуете Вину и Блейк, что дела так не делаются, или вообще заберете этот ордер себе. — Буркнул Ледук, сидя в своем кресле на колесиках за большим столом.
— Вин — это маршал Ньюман? — Уточнил Олаф.
— Сокращение от «Винстон». — Пояснила я.
Ньюман тяжело вздохнул, полусидя-полупривалившись к столу Ледука.
— Все зовут меня «Вин». — Он подарил мне притворно суровый взгляд, как будто поделился прозвищем, которое ему не нравилось, но эмоционально в это не вложился. Искренние шутки оставим до момента, когда жизни будут спасены, а настоящий убийца найден.
— Я буду звать тебя Ньюманом.
— Мне устраивает, Джеффрис.
Олаф пригубил свой кофе и повернулся к Дюку.
— Я не могу забрать себе ордер Ньюмана, шериф Ледук. Он должен переписать его на меня, либо получить достаточно увечий, чтобы потерять способность выполнить его самостоятельно.
— А что будет, если маршал, который значится в ордере, погибнет до того, как он будет закрыт? — Спросила Кейтлин, которая сидела в кресле за столом помощника шерифа.
— Это случай из категории «слишком сильно ранен, чтобы делать свою работу». — Ответила я, потягивая свой кофе. Я никак не могла решить, стоит ли мне пить его медленно и получать удовольствие, или опрокинуть в себя побыстрее, чтобы успеть налить еще одну чашку до того, как опустеет кофеварка.
— О, конечно. — Сказала она и выглядела при этом смущенной. От кофе она отказалась и пила только воду. Стакан с прозрачной жидкостью стоял на столе напротив нее и казался печальным, незавершенным, словно мечтал превратиться в кофе, но ему так и не дали такой возможности. Ну, или я просто зациклилась на кофе, потому что это помогало мне отвлечься от мысли, что Олаф здесь, а Эдуарда, который обычно выступал буфером между нами, еще нет. Как, впрочем, и других мужчин, чье присутствие позволило бы мне держать большого парня на расстоянии.
Ливингстон устроился в удобном кресле для посетителей, которое он передвинул таким образом, чтобы сидеть рядом со столом шерифа. Его кофе ютился в подстаканнике на краю стола.
— Вопрос не в том, какой маршал будет выполнять ордер, Дюк. Отпечатки на месте преступления не соответствуют отпечаткам заключенного.
— А что чувствует по поводу дачи показаний в суде против невиновного оборотня маленькая леди? — Поинтересовался Дюк.
На секунду мне показалось, что он обращается ко мне, но ему ответила Кейтлин:
— Дюк, я же просила не называть меня так.
Мне понравилось, что она его осадила. Шериф закатил глаза и вздохнул, словно она ляпнула какую-то глупость, но ответил:
— Ладно. Как тебе будет угодно, Кейтлин. Просто ответь на мой вопрос.
— Я могу подтвердить, что следы не соответствуют отпечаткам Бобби Маршана. По размеру они похожи, но форма ноги — даже близко нет. Здесь я готова биться об заклад, но это не докажет ни его вины, ни его невиновности. Я не могу сказать точно, что кровь на месте преступления, следы которой ведут в спальню Бобби, принадлежит жертве. Мы полагаем, что это так, но для суда нам необходимо знать точно.
— Раз уж поблизости нет других тел или бассейна с кровью, логично предположить, что она принадлежит Рэю Маршану. — Заметил Ливингстон.