— Высказалась?
Кроуфорд решительно фыркнула, очевидно, имея еще очень много всего сказать. Но от дальнейших словоизлияний решила отказаться, справедливо считая тяжеленный поднос в своих руках более весомым аргументом. Она им еще и замахиваться не стеснялась, пока Аргирис поднимался на ноги.
— Хорошо, что я целитель, древние тебя раздери, — комментировал он каждое свое движение. — А рука у тебя тяжелая, говорили? Не успей я среагировать, лежал бы сейчас на коврике в отключке. Положи поднос, право слово.
— Нет.
— Положи поднос, это приказ, — куда настойчивее повторил наследник. — Ты же не хочешь мне навредить?
Рука девушки дрогнула, напоминая о клятве на крови, данной чертовой Мэйсон, и скрипя зубами этот импровизированный щит пришлось опустить.
— И тем не менее я не позволю покушаться на…
— Не мели чушь, а? Я тебе уже говорил, ты мне в этом плане вообще не интересна. У меня полон двор девиц, которые придут по первому зову, на кой черт мне сдалась долбанутая, скажи мне, пожалуйста?
Рациональное зерно в его словах было, тут Кроуфорд спорить не могла. Но она слышала от других девушек, когда они за чашечкой мятного чая делились своими любовными победами, что многим мужчинам интересны дамы “с безуминкой”, как они это называли. Или, говоря языком обывателей, с придурью. Чокнутыми. К таковым себя Лиззи могла отнести с легкостью, и даже не покривить душой, в отличие от большинства этих ряженых пташек.
— Ты меня действительно совсем не привлекаешь, как женщина, — закатил глаза Аргирис. — Вообще. И как личность, честно говоря, тоже. А вот как маг… тут другой разговор. Что я тебе и пытался донести в нашу предыдущую встречу, на которой ты тоже отказывалась думать головой. Я очень рад за мистера Баррета, выбравшего себе в спутницы такую верную женщину, и очень ему сочувствую, потому что у тебя совершенно точно с головой не все в порядке. Но даже это прискорбное обстоятельство не отменяет того, что ты интересна, как стабильный абсорбер.
Сопящая Элизабет не спускала с наследника своего прищуренного и очень недоверчивого взгляда, и того такое очевидное неодобрение скорее веселило. Он ходил по гостиной, зачем-то заглядывая то в чашки, то под крышку чайника, то за диван, то за картину, и в конечном итоге расположился в одном из кресел у камина, который сейчас не был зажжен.
— Присаживайся, — указал он на второе кресло. — Чувствуй себя, как дома.
— Это моя гостиная, — напомнила Элизабет.
— Ага, и она находится в моем дворце, — не сдержал ухмылки Аргирис. — Так что по сути, она моя. Садись, садись. Не стесняйся. Нам надо поговорить обо всем, что ты сегодня увидела. И принеси вина, у тебя ведь есть? Разговор должен затянуться.
Как в воду глядел. У Кроуфорд действительно была припрятана бутылка, которую ей презентовали в отделе по случаю вступления в должность. Распивать ее с наследником Лиззи, конечно же, не планировала, но такое, насколько она поняла, вообще редко кто планирует. У Аргириса свои правила ведения переговоров.
— Только у меня всего один бокал, — сообщила рыжая, демонстрируя принцу припасы. В одной руке бутылка, в другой тот самый бокал. — Я не планировала гостей сегодня вечером.
— Хотела одна выпить? — отчего-то очень одобрительно покивал парень. — Забавно. Ничего страшного, я могу и из чашки попить.
Кроуфорд удивленно посмотрела на чайную пару, стоящую неподалеку, потом - на Аргириса, развалившегося в кресле, и снова на чайную пару. Вино? Из чашки? Словно какой-то простолюдин? Вот этого она точно никак не могла ожидать от человека, который должен был занять трон. Да и, если подумать, речь парня тоже не отличалась изысканностью и высокопарностью, как у тех же… да у всех! Даже слуги во дворце говорили так, словно лучше всего остального населения Империи.
Пока дорогая Лиззи гипнотизировала ни в чем не повинную чашку, в голове у нее рушились представления об императорской семье, которые строились там по камешкам, по крупицам на протяжении всей жизни. Один вечер - и о правителях уже совсем ничего не известно. Это так странно.
— Чего ты там застыла? Я правда попью из чашки и не сломаюсь, неси давай сюда уже. Позже начнем, позже закончим. Ты ведь сегодня вообще планировала спать? Ой, и не надо на меня так смотреть! Не буду я спать у тебя. Мои покои гораздо удобнее. О, благодарю, — и он принял из рук все еще немного ошарашенной девушка белую с золотом чашечку костяного фарфора. — А есть, чем открыть бутылку?