— Ага, не сознаемся. Ладно, вам же хуже, — раскрыла кулачок Алиса. На ее ладони в свете фионных ламп заискрился сиреневый кристалл.
— Алиса, не вздумай применять к ним свой мыслефон! — всполошился профессор.
— Папа, они же не сознаются! И вообще, пора испытать находку Зеки на людях. Начнем с Джима. Сейчас я узнаю, о чем он думает. — Девушка навела кристалл на юнгу. — Смотри туда, — ткнула она пальчиком в свою голограмму, — и думай о пропаже.
— Ой! У меня что-то с животом. — Джим пулей вылетел из кают-компании и скрылся в коридоре.
— Меня тоже что-то прихватило. — Следом за юнгой помчался Гиви.
— Пойду посмотрю, как там у них дела. Вдруг чем серьезно отравились? — Блад так торопился покинуть помещение, что с трудом вписался в дверной проем.
— Они что, втроем их крали? — опешила Алиса.
— А ты не помнишь, о чем Джима попросила, прежде чем направить на него свой мыслефон? — хмыкнул Фиолетовый.
— Чтоб он смотрел туда, — опять ткнула в голограмму девушка, — и думал о пропаже.
— Дура ты, Алиса! — не выдержал профессор. — О чем могут думать взрослые мужики, глядя вот на это!
— Ой… — покраснела девушка. — …Папа, я пошла.
— И носа из своей каюты не высовывай, пока они не успокоятся! — крикнул ей вслед Лепестков.
— А это сколько?
— Не меньше часа там сиди!
— Я голодная.
— Тогда хотя бы минут десять.
Профессор со штурманом остались в кают-компании одни.
— Говорил я тебе, Лепестков, выросла твоя дочка. А ты все: маленькая, маленькая! Вот тебе и маленькая.
— Внешне, может, подросла. Но мыслит порой как ребенок!
— И забывает прописные истины, — кивнул штурман. — Предупреждали же глупышку: не свети всем подряд свой мыслефон. Теперь с расспросами пристанут.
— Слушай, Фиолетовый, а чего ты вокруг него секреты разводишь?
— Сергей Павлович! Неужели и вам надо прописные истины объяснять? Мыслефон — наше секретное оружие в предстоящей миссии.
— От возможных союзников секреты? — начал сердиться Лепестков.
В кают-компанию сунул нос капитан.
— Алисы нет?
— Нет, — сердито буркнул профессор.
— А где она?
— Носик пошла пудрить, — ядовито сказал штурман.
— Мужики, заходите, — распорядился Блад. — Ее тоже прихватило.
Красные от смущения мужики просочились обратно в кают-компанию и заняли свои места за столом.
— А что это за прибор был у Алисы? — осторожно спросил Пит. — Вы его вроде бы назвали миелофон.
— Мыслефон, — поправил капитана Лепестков.
Штурман удрученно посмотрел на профессора. «А что я вам говорил?» — читалось в его взгляде, но Сергей Павлович предпочел этот взгляд проигнорировать.
— Этот кристалл трудно назвать прибором. Уникальный минерал. Подарок одного зарубежного коллеги.
— Какого именно? — вкрадчиво спросил капитан. В этой истории уж больно явственно проскальзывали параллели с литературными героями его родного мира.
— Его настоящее имя наш язык не в состоянии произнести, а потому у нас его зовут Зека Громов.
— Какое оригинальное имя! — фальшиво изумился Блад. — За что он его получил?
— Шумный очень, — пояснил профессор. — И в тюрьме был шумный, и когда я вытащил его оттуда, тоже. Он всегда очень громко выражает свои эмоции.
— А как он попал в тюрьму? — заинтересовался Джим.
— Приняли за сонарианского шпиона, — пояснил профессор. — Это давно было, еще до рождения Алисы. Я два года пороги обивал. Объяснял, что никакой он не шпион, а обычный археолог. Нет, не обычный. Беззаветно преданный работе археолог. Прибыл в Федерацию для проверки своей теории. Представляете, — оживился профессор, — он утверждает, что хомо сапиенс как вид в нашей Галактике раньше вообще не существовал и не было никаких предпосылок для его появления.
— Откуда же он тогда взялся?
— По теории Зеки Громова из какой-то альтернативной вселенной. Их вокруг нас бесчисленное множество. Так вот…
— Знаете, профессор, — поспешил перебить увлекшегося ученого капитан, — я в таких делах не специалист, а вот мыслефон ваш меня заинтересовал.
— Не мой, Алисин. Зека потом еще раз прилетал на Землю с экспедицией и, разумеется, зашел ко мне. Увидел Алису, ей тогда уже пять лет было, как всегда шумно восхитился и подарил ей этот сиреневый кристалл, который нашел в одной из своих экспедиций. А кристалл в ее руках заработал как усилитель мыслей окружающих. Причем он делает это только в ее руках. Похоже, сразу как-то настроился на ее ауру и никого больше не признает.
— Понятно. — Блад откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и начал думать.