– Разве вас не предупредили, сеньора, что я задержусь в больнице? – смирено опустив глаза, спросила я, не став напоминать, что как целительница я отлично знаю, что ничего из перечисленного у нее нет и никогда не было, и более здоровой женщины в шестьдесят лет я еще не встречала.
– Да уж, предупредили. Прислала мне каких-то мордоворотов на рычащей пукалке. И кстати, если хочешь, чтобы я дальше брала себе Лучиано себе, плати мне больше. И научи его вежливости с пожилыми людьми.
– Давайте мы обговорим это позже. Пока я могу лишь принести свои извинения. – Я протянула сеньоре Гиллазо корзинку с пирогом.
Только соседка начала сменять гнев на милость, как вмешался дьявол. То есть мой замечательный племянник. С интересом ковыряющая пальцем корочку пирога соседка внезапно взвилась в воздух, а корзинка с содержимым отправилась в кусты. Женщина развернулась, будто разъяренный бык, загораживая дверь, но Лучи все же как-то умудрился проскочить мимо неё, и прихрамывая, побежал к нашему дому напротив.
– Еще раз простите, – торопливо пробормотала я, хватая свой велосипед, и отправилась догонять племянника.
Заборчик Лучи с горем пополам перелез, но в наш дом, аккуратный одноэтажный коттедж с желтой черепичной крышей, он без ключей попасть не смог. Так что просто затаился в тени крыльца, гневно сопя носом. Я открыла дверь, и миролюбиво сказала:
– Ну хватит дуться. Заходи.
Лучиано было семь, и он был самым упрямым ребенком на свете. К тому же, с даром боевого мага. Даже страшно подумать, как я буду с ним справляться, когда он станет старше. Но пока Лучи было всего семь, и он легко велся на самые простые манипуляции.
– А меня тут, между прочим, еще и конфетами угостили. Придется есть одной.
– Какими конфетами? Шоколадными?
– Ирисками, – обломала я мечты маленького сладкоежки. – И вишневыми карамельками.
Уговаривать дальше не стала, а зашла внутрь, оставив велосипед у крыльца. Всё равно воровать не станут – побояться проклятия.
Лучи появился минут через пять, и требовательно протянул испачканную в пыли ладошку.
– Помой руки, а потом пообедаем. Конфеты после.
Столько безысходности и надежды я не видела и в глазах самых своих несчастных пациентов.
– Покажи сначала.
Я порылась в кармане широкой юбки, и достала леденец. Их мне постоянно таскал доктор Марсиа, впрочем, как и всем молодым медсестрам. Не думаю, что им двигал отцовский инстинкт... Но приличия он соблюдал, так что я легко меняла свои улыбки на конфеты для Лучи, а большего и не требовалось.
Омлет пригорел. Мне казалось, что я только на мгновение закрыла глаза, а когда открыла, то Лучиано уже ковырялся в сковородке, отделяя почерневшие кусочки от уцелевших, и складывая их для меня на тарелку.
– Тебе не стоило. Ты мог обжечься, – сонно сказала я, и протянув руку, потрепала племянника по лохматой макушке.
Так уж получилось, что матери у Лучи не было, отцу он оказался не нужным, мои родители не могли справиться с маленьким магом, а я... я была довольно непутевым опекуном. И хотя Лучи часто злился на меня, и требовал внимания, в такие моменты я понимала, что он тоже пытается заботиться обо мне.
В этом мире он мог рассчитывать только на меня.
– Ты расстроился, что я опоздала? – тихо спросила.
– Нет. Но старуха готовит еще хуже чем ты. И еще пыталась меня утром выпороть.
– За что?
– Я наступил её коту на хвост.
– И?
– И запер в духовом шкафу, чтобы он не орал. – Заметив, что моя рука замерла в опасной близости от его уха, Лучи поспешно добавил: – В выключенном!
Так вот откуда царапины на всю недовольную мордашку, и прорехи на рубашке, будто мальчик сражался с тигром.
– Не делай так. Вообще не подходи к её коту. Ты же знаешь, что он очень не любит детей.
– Не буду, – неубедительно соврал Лучи. – И он первый начал!
– Он кот, а старуха... то есть, сеньора Гиллазо, нас очень выручает.
Решив, что с воспитанием достаточно, я высыпала на стол конфеты.
– Сначала омлет, потом сладкое, – напомнила я.
– А ты?
– А я пойду посплю.
Поставив перед Лучи еще и яблоко, я взяла себе второе, и грызя его на ходу, отправилась досыпать. К вечеру нужно было вернуться в больницу, и проверить пациента. Лучи тоже придется взять с собой. Одного его надолго оставлять нельзя, а сеньоре Гиллазо пока на глаза лучше не попадаться.
Глава 5. Посетители
В семь вечера за мной приехал автомобиль, о чём, тараторя от волнения, сообщил мне Лучи. Когда я сказала ему, что он сможет поехать на нём, ребенок и вовсе взвыл, и начал носиться по коридору.
А уже в машине он начал задыхаться, испугав водителя и сидевшего рядом Вико.
– Что с ним? – напряженно спросил боевой маг, когда я уложила голову Лучи к себе на колени, и легко начала касаться покрытого испариной лба.
– Всё в порядке, – сухо сказала я. – Не отвлекай меня.
– У него это не первый раз?
Я кивнула, не желая вдаваться в подробности. Отец Лучи стыдился, что сын его был калекой-хромоножкой, да еще и с перекошенной спиной и плохо развитыми легкими. Маленький, хрупкий, часто болеющий, сын был разочарованием для Джакомо, представителя одной из наиболее сильных кланов боевых магов Кроне. Конечно, он не рассказывал никому о сыне. И если бы не наша дружба с Вико, то о мальчике не знал бы и он.
– Да. Но скоро пройдет.
Вико серьезно кивнул.
– Будь сильным, Лучиано. Ты же будущий боевой маг, тебе нельзя болеть!
Я закатила глаза. Будто семилетнему ребенку сейчас нужно было подобное наставление!
К больнице мы прибыли минут за пятнадцать. Эх, если бы у меня был автомобиль! Лучи уже пришел в себя, хотя выглядел вялым и расстроенным, пряча от всех глаза.
– Нет ничего стыдного в том, что произошло, – тихо шепнула я ему на ухо. – Сеньор Ласкане не будет относиться к тебе хуже.
– Плевать мне на этого ласку. Ненавижу его.
Лучи плохо ладил с чужими взрослыми – то есть почти со всеми, кроме меня. Но Вико, которого он до этого видел раза два, он невзлюбил особенно. Может, это какая-то неведомая мне конкуренция между боевыми магами. Целителям этих заморочек боевиков не понять.
С собой племянника брать было нельзя. Хватит ему впечатлений от поездки на автомобиле. Да и вряд ли Лучи был бы вежлив, познакомившись с иностранным магом. Начнет ведь спрашивать о странных глазах – с вытянутыми, почти змеиными зрачками. Это должно было бы выглядеть зловеще – особенно в сочетании со светло-зелеными радужками, но Рихтер почему-то не показался мне страшным или злым. А вот нахальным – вполне. Но он все еще был важной персоной, и кто знает, как отреагировал бы на выходки моего невоспитанного племянника.
Так что пришлось оставить Лучи на посту медсестры и строго пригрозить ему наказанием, если он станет бродить по больнице. На то, что старшая медсестра сможет за ним присмотреть, я не слишком надеялась. Ребенок легко дурил взрослых, компенсируя физическую слабость хитрым и изворотливым умом, которому могли бы позавидовать и менталисты.
В палате грейдорца было тесновато. Еще бы, ведь кроме самого повелителя стихий и нас с Вико, пациента пришла навестить сеньорита Фоскарини, конечно же, с охраной, а у кровати стоял целитель. Немолодой уже мужчина с проседью на висках, породистым надменным лицом и тонкими холеными пальцами в печатках. Мало кто из целителей так активно прибегал к артефактам – тем более о назначении большинства из них оставалось только догадываться.
И конечно же, я знала этого целителя. Гидеон Нери, попечитель медицинской школы, которую я закончила, и один из известнейших магов Лермии. И он здесь, в Меноде. Что он делает во владениях семьи Фоскарини? Маги такого уровня редко покидают столицу. И уж тем более не имеют дел с родом, который находится в конфликте со Святым Престолом.
Судя по всему, он меня не узнал. Неудивительно. Во время учёбы я не слишком выделялась, и ничем привлечь его внимания не могла. Но сейчас его взгляд мне показался заинтересованным, и каким-то холодным.