Стоун достал инструменты и поменял колесо, умудрившись каким-то образом поранить больное колено ржавым гвоздем. Скорее всего этот же самый проклятый гвоздь пропорол колесо автомобиля. И вот теперь по ноге струилась кровь, а рана горела огнем.
Словно ему было мало недавно полученных ранений.
Стоун полез в бардачок в поисках аптечки, открыл ее и… ничего не увидел.
– Черт бы тебя побрал, Ти Джей.
Ти Джей всегда ленился пополнять собственные запасы медикаментов, предпочитая пользоваться аптечкой брата. Стоун опустил глаза. Из прорехи в любимых джинсах струилась кровь. Проклятье! Впрочем, если он промоет рану немедленно, все будет в порядке. Хм, похоже, в последнее время он только этим и занимается.
Стоуну ужасно не хотелось умереть от столбняка. Он мог потратить двадцать минут на то, чтобы добраться до дома и обработать рану, или оказаться всего через две в клинике.
Раньше Стоуну ничего не стоило постучать в дверь дока посреди ночи. Более того – док дал каждому из братьев Уайлдер по ключу, поэтому Стоун не раз просто заходил в клинику и брал то, что ему нужно, не беспокоя доктора Синклера, за что тот был ему безмерно благодарен.
Понадеявшись, что яблоко упало недалеко от яблони, хотя на деле это было скорее всего как раз наоборот, Стоун завел мотор и направил автомобиль в сторону клиники. Все двери были заперты, а окна утопали в темноте. Прихрамывая, Стоун поднялся по ступенькам, легонько постучал в дверь, чтобы не показаться излишне грубым, и только потом выудил из кармана ключ и вставил его в замочную скважину. Оказавшись в приемной, он включил свет, не желая пугать Эмму, если та вдруг проснется. Док всегда держал на кухне запасы медикаментов на случай, если ее придется использовать в качестве еще одной смотровой. Стоун прохромал к шкафу с лекарствами и включил свет. Он взял пузырек с перекисью водорода, несколько марлевых салфеток и…
– Положи руки так, чтобы я их видела, засранец, иначе надеру тебе задницу.
Стоун поднял руки – медленно, поскольку все тело до сих пор болело, – и развернулся. Эмма стояла в дверном проеме, одетая в шорты и тонкую футболку, и со знанием дела держала в руках бейсбольную биту. Ее слегка спутанные волосы были распущены, а глаза источали холод. Без косметики, с всклокоченными волосами она выглядела невероятно привлекательно. Сердце Стоуна на мгновение замерло в груди, а потом понеслось вскачь при мысли о том, что под футболкой на Эмме не было нижнего белья.
– Это всего лишь я, – спокойно произнес он. – И, к вашему сведению, нельзя угрожать безоружному парню, когда он к тому же стоит к вам спиной.
Эмма не опустила биту.
– Да, но теперь-то вы повернулись.
Стоун с трудом удержался от желания прикрыть рукой пах.
– Послушайте, просто расслабьтесь.
– Расслабиться? Вы вломились ко мне в дом!
Эмма выглядела и говорила как истинная уроженка Нью-Йорка, и как бы Стоун ни противился собственным чувствам, ему это нравилось.
Очень нравилось.
И может быть – но только может быть, – их сближение произойдет сегодня.
– Я не вламывался, потому что у меня есть ключ. Ваш отец дал мне его на всякий случай. Мне не раз приходилось им пользоваться… – Стоун широко улыбнулся. – Потому что вашему отцу не нравится, когда его будят.
– Вы хотите убедить меня в том, что мой отец позволял вам приходить и рыться в лекарствах, когда вам заблагорассудится?
– Только в случае необходимости, – уточнил Стоун и снова попытался улыбнуться.
Однако Эмма даже бровью не повела. Она продолжала хмуриться, а ее цепкий взгляд скользнул по телу Стоуна и задержался на пропитанной кровью ткани.
– Вы ранены.
– Немного поцарапался. Просто хотел промыть рану и…
– Дайте догадаюсь. Вы собирались залепить ее пластырем. – Вздохнув, Эмма опустила биту и кивком указала на стул. – Сядьте.
Однако вместо этого Стоун облокотился о стойку и посмотрел на биту.
– Вы действительно собирались ею воспользоваться?
– Разве я не пригрозила надрать вам задницу? – Эмма зловеще улыбнулась. – Поверьте, я бы это сделала.
Возможно. Но лишь потому, что Стоун был слишком ошеломлен, чтобы себя защитить. Черт возьми, эта женщина и впрямь горячая штучка. Стоун, не отрываясь, смотрел на ее полную грудь с четко вырисовывающимися под тканью футболки тугими сосками, восхитительно округлые бедра и полоску обнаженной кожи живота.
Эмма прошла мимо незваного гостя и надела халат. Проклятье!
– Извините, – обратилась она к Стоуну, увидев выражение его лица. – Только приглашенным ночным гостям позволено лицезреть меня в пижаме.