Роман кивнул.
— Логичное решение.
— Но сука напала на меня! — проревел Макс.
— Только после того, как ты устно напал на меня! — прокричала Ванда.
— За что ты напала на него? — спросил Роман.
— Я ничего не собиралась делать до тех пор, как он эту проклятую змею не выронил, я сняла один из моих ботинков и бросила в него, — пожала плечами Ванда. — Предполагаю, что бросила его своего рода как стиллет, и каблук застрял в его груди.
— Она чуть не убила меня! — заорал Макс.
— А ты чуть не убил клиента своей змеей, — напомнил ему Роман. — Ваша травма самовосстановилась во время смертельного сна?
— Ну, да, но это не дает ей право нападать на меня.
Роман барабанил пальцами по подлокотнику кресла.
— Я не собираюсь обвинять женщину, защищающую себя от вербального оскорбления мужчины.
— Да! — Ванда ударила кулаком воздух.
— Я не закончил, — Роман кинул на нее строгий взгляд. — Твой метод защиты нецелесообразен. Я уверен, что у тебя есть какая-то служба безопастности, которая могла бы удалить мистера Мега-члена из помещения.
Ванда пожала плечами. У нее есть огромный вышибала.
— Это уже в третий случай с момента открытия твоего клуба, когда ты была вызвана сюда из-за несоответствующего и агрессивного поведения, — продолжил Роман. — Короче говоря, мисс Барковски, у вас проблемы с гневом.
— Да! — завопил Макс. — Она сумасшедшая сука!
— Достаточно, — предупредил Роман экс-танцора. — Я отклоняю обвинения при условии, что мисс Барковски возьмет уроки по управлению гневом.
Ванда поморщился. Только не это.
— Это ерунда, — заявил Макс. — Эта сука мне должна! Я требую компенсацию за травмы, которые она нанесла мне.
— Я дам тебе некоторую компенсацию, — Ванда погрозила кулаком на него. — Давай встретимся на стоянке…
— Ванда, достаточно! — Роман сердито посмотрел на нее.
Она посмотрела на него.
— Ты демонстрируешь серьезный недостаток контроля, — тихо сказал он. — Очевидно, что одного урока по управлению гневом будет недостаточно для тебя.
— Да, она завалит управление гневом! — хихикнул Макс. — Ты просто подожди, сука. Я дам тебе повод сердиться.
— Вы теперь официально под ограничительным судебным приказом, — сказал экс-танцору Роман. — Вы будете держаться подальше от мисс Барковски, или будете оштрафованы на пять тысяч долларов.
— Что? — посмотрел Макс ошеломленно. — Что я сделал?
— Ласло, вызови охранников, чтобы мистера Мега-члена удалили из зала, — сказал Роман.
— Да, сэр, — Ласло нажал кнопку на своем столе.
— Хорошо, хорошо, я ухожу, — Макс вышел из комнаты.
— Третий иск отклонен, — объявил Роман. — И мисс Барковски согласилась принять участие в двух этапах по управлению гневом.
Ванда стиснула зубы, когда по комнате прозвучал довольный шепот.
— Я не помню, чтобы соглашалась на что-либо.
— Ты сделаешь это, — Роман строго посмотрел на нее. — Отец Эндрю любезно предложил снова напутствовать тебя.
Она мысленно застонала. Смертный священник был добрый старик, но он не имеет ни малейшего понятия о всем том, что она пережила в своей долгой жизни. И она действительно не хотела говорить ему. Или кому-либо другому.
Отец Эндрю улыбнулся ей.
— Я с нетерпением жду возможности узнать тебя получше, дитя мое.
Ванда скрестила руки.
— Без разницы.
— Мне нужен доброволец, чтобы быть ее поручителем, — продолжил отец Эндрю.
Бормотание в комнате резко остановилось. Абсолютная тишина. Отлично. Со своими превосходными способностями Ванда могла слышать щебетание сверчков снаружи Роматек. Она почувствовала, как тепло поднимается вверх по шее. Никто не хотел иметь с ней ничего общего.
— Мне не нужен поручитель.
— Я убежден, что нужен, — настоял отец Эндрю.
Опять тишина. Ванда повернулся к Грегори.
— Давай, — прошипела она.
— Я поручался за тебя в прошлый раз, — прошептал Грегори. — Очевидно, я был не очень хорош в этом.
— Ласло? — спросила Ванда.
Коротышка-секретарь подпрыгнул на своем месте, а другая кнопка отвалилась от его лабораторного халата.
Гнев бурлил в Ванде, когда она столкнулась с Романом.
— Ты не найдешь здесь ни одного человека, который поручился бы за меня. Они кучка трусов, — она поправила кнут вокруг своей талии. — И они правы! Они должны бояться меня. Если кто-нибудь из них осмелится сделать мне выговор, я оторву их головы.
Коллективный вздох прокатился эхом по всей комнате.
Роман печально посмотрел на нее.