Теперь я на работе чувствую себя полным ничтожеством. Иногда мне кажется, что все сотрудники уже давно знают, чем я занимаюсь в кабинете босса. Порой даже кажется, что надо мной посмеиваются. И от этого становится ещё поганее на души.
Иногда Геннадий Петрович торопится, и его хватает на минут 15, он просит просто по-быстрому отсосать и валить из кабинета, потому что у него важные дела.
Пожалуй, это самые лучшее рабочие дни в моей жизни. Но каждый понедельник и каждую пятницу он устраивает мне особое свидание. Два выходных не проходит бесследно для его старых яиц. Переполненные спермой, они у него буквально гудят! И когда люди говорят, что понедельник – день тяжелый, – они даже не представляют, насколько правы! Для меня он действительно является настоящей катастрофой!
Соответственно в пятницу босс, зачастую, всеми силами пытается заставить меня остаться подольше, чтобы получить на прощение как можно больше моих ласк.
Обычно в пятницу он любит надевать самую большую насадку и так жестоко трахает моё горло, что у меня потом она дико болит, словно при ангине.
Ненавижу этого ублюдка, его мелкий отросток и его проклятые насадки! Сколько бы я раз не пыталась умолять его не использовать их – всё бесполезно.
Все мои попытки убедить его, что насадки только мешают получению удовольствия – он воспринимает в штыки. Сегодня я просила его как человека, чтобы позволил мне просто полоскать его язычком и ручками, но этот козёл ударил меня по лицу и сказал, что если я ещё раз заикнулась, что мне не нравятся его насадки, то он специально для меня постарается найти в сексшопе что-то побольше.
Не проходит и дня чтобы я не жалела о своем согласии. И каждый день я себе обещаю, что уже скоро всё это кончится. Я уже получила одну зарплату и отложила её в укромном месте, чтобы муж не мог до неё добраться. Ещё месяц и всё! Получаю зарплату, увольняюсь и ищу другую работу.
Гложет страх, что Александр каким-нибудь образом узнает об этом и взбеситься. В этом случае я очень сильно пожалею, что не сказала ему об этом сама.
Но только как сказать о таком? Нужно сначала подготовить, наверное… Чёрт, я вся погрязла в тайных и совершенно не знаю, что делать! Всем я должна что-то сказать, признаться, сделать первый шаг, чтобы изменить свою жизнь, но в итоге… никому и ничего так до сих пор и не сказала.
От любого моего слова зависит дальнейшая судьба.
Сказать Олегу о разводе – удар по сыну. Сказать Александру о моей офисной подработке – риск потерять любимого.
А признаться сыну о моих тайных связях с его другом – это вообще катастрофа глобального масштаба. Здесь будет совершенно непредсказуемая реакция!
Александр понимает это и поэтому не торопит меня с решением. Иногда он мягко намекает о том, что мне пора бы уже поговорить с Олегом о разводе, но я почему-то продолжаю тянуть. Спасибо ещё, что Александр не настаивает.
– Ты чего приуныла? – спрашивает он и нежно гладит меня по щеке.
– Да так, всякая ерунда лезет в голову, не обращай внимания, – улыбаюсь я, прижимаясь к нему всем телом.
– Ерунда говоришь лезет в голову… – Загадочно произносит он. – Ну, в этом плане я могу помочь тебе выбить всю дурь из головы!
Смеётся и хитро смотрит. Ага, понятно, мой малыш хочет пошалить. Не перестаю удивляться его способности быстрому восстановлению! Мне кажется, он может кончать и кончать – не переставая! Только недавно разрядился, а его инструмент уже снова в боевой готовности!
– Сегодня хочу тебя познакомить с уникальным помощником горлового минета – расширитель для рта! – Радостно произносит он и достаёт какую-то непонятную штуковину из коробочки, протягивает мне.
С интересом смотрю на это ноу-хау, зачем эта приблуда? Внимательно смотрю на него, пытаюсь понять, что он хочет.
– Это вставляется в рот, чтобы ты не могла его закрыть, – словно маленькой объясняет он мне.
– Это я уже поняла, я не понимаю ЗАЧЕМ он нам? Тебе не нравится как я ласкаю? Мне кажется, я достаточно широко держу рот и давно уже не задеваю тебя зубками, – снова непонимающе смотрю на него.
– Оля, ты всё неправильно воспринимаешь, это устройство несёт в себе больше всевозможных функций, чем кажется на первый взгляд.
– Не знаю, я не хочу засовывать эту дрянь в рот, – начинаю капризничать.