Осень выдалась на редкость теплая, и можно было открыть окно дабы покурить на свежем воздухе, а заодно и проветрить кухню от всепроникающей вони полезного супа из сома. Опять же из окна открывался великолепный вид на поглощающего Ци Зотова. Анна Сергеевна достала из пачки тонкую ментоловую сигарету и с чувством закурила. Ну, как тут бросишь курить, когда эти чёртовы искусители наладили выпуск таких вкуснейших ментоловых сигарет. Старые ментоловые, те самые про которые пелось это вот: «дым сигарет с ментолом», были все-таки резковаты, а эти имели тонкий вкус и просто замечательно пахнущий дым. Некоторые особые приверженцы здорового образа жизни часто жалуются на отвратительный запах сигаретного дыма, на это можно им в ответ пожелать всю жизнь суп из сома нюхать.
Если бы Зотов не был так погружен в себя, наверняка бы решил, что Панкратьева нарочно над ним издевается, нагло куря в окне напротив.
– Аня, как ты не понимаешь! – каждый раз, видя ее курящей, говорил Зотов. – Никотин, алкоголь и наркотики придуманы исключительно для того, чтобы рабы видели пространство вокруг себя искаженным! А ты мало того, что куришь, ты еще ведрами пьешь кофе, а в командировках и коньяк употребляешь!
«Надо же такое придумать, – мысленно возмутилась Панкратьева, затягиваясь сигаретой и разглядывая Зотова из окна, – ишь, властелин мира весь в красном, а кругом рабы, понимаешь ли! Да вкусно мне это всё: и сигарета, и кофе, и коньяк, и картошечка жареная с золотистой корочкой, и шашлык! Господи, шашлыка-то как хочется. Виданное ли дело, чтобы рабы ели всё, что им захочется, а господа ограничивали себя во всём, ещё и без соли! Как такое возможно? Совсем у парня от этой Ци ум за разум завернулся».
Мясо, по версии Зотова, нельзя было есть отнюдь не из жалости к несчастным животным, а потому что, когда злые убийцы приходили убивать коров и поросят, те страшно боялись, и при этом в их кровь поступал адреналин. А потом Панкратьева ела мясо убитого животного и сама, в свою очередь, через их адреналин начинала всего бояться. Правда, обычно поев мяса Панкратьева почему-то никакого страха не испытывала, а наоборот хотела спать. Курица же и рыба в силу своей абсолютной безмозглости в соответствии с теорией Зотова факта своего убийства не осознавали, поэтому есть их можно было смело.
Однако несмотря на весь скепсис по отношению к системе питания Зотова, через год совместного проживания с ним, питаясь хоть и частично так, как он этого требовал, Панкратьева резко помолодела и похорошела. И даже сама подумывала над тем, чтобы бросить курить. Конечно, не из-за глупостей про рабство и искаженное восприятие действительности, а исключительно из-за желания быть вечно молодой и прекрасной. Согласитесь, это серьёзный аргумент для дамочки, которой есть, что терять.
От этих мыслей ее оторвал звонок мобильника. Звонил Дубов.
– Ну, наконец-то! Ты чего телефон выключаешь? Тебе Федор передавал, что я звонил, почему не перезвонила? Я ж волнуюсь!
– Слава Богу, если Федор в своих компьютерных войнах помнит, как его самого зовут! Сказал, что мужик какой-то звонил и все. А чего ты волнуешься?
– Надо же! Мужик какой-то?! Он меня совсем не знает, что ли? Вот поросёнок! А волнуюсь я, потому что ты летишь завтра волку в пасть! Ты там, это, на амбразуре сильно не убивайся. Упрется, ну его на хрен! Будем решать через Москву. Мы ж с тобой, слава Богу, не на помойке найденные.
– Как скажешь, товарищ командир, – радостно согласилась Панкратьева. Даже представила, как заходит в руководящий кабинет и говорит, мол, здрасьте и до свидания, наше вам, пишите письма. Красота! Только и остаётся, что командировочные пересчитать да с пользой потратить.
– Ань, я б сам полетел, ты же знаешь, да, боюсь, морду ему набью, не удержусь. – Дубов явно чувствовал себя виноватым. – А ты мне пообещай, если он в штопор войдет, развернешься и свалишь оттуда! Слышишь? Ты мне тут нужна нервно здоровая.