Дымный лабиринт драпировок, подушек и ковров, по которому, подобно наркотическим видениям, сновали прислужницы в соблазнительных восточных нарядах, казался бесконечным. Снейп задыхался. Он чувствовал, что слабеет с каждым вдохом; мысли его путались, было нестерпимо жарко, шарф, подаренный ему Лили, душил, по лицу струился пот, застилая глаза. Пурпурные, багровые, фиолетовые занавеси колыхались, как зыбкие стены какого-то фантасмагорического дворца. Снейпу чудилось, что пол под ногами кренится и раскачивается, отчего Снейпа и виснущего на нем Малфоя бросало из стороны в сторону. У Снейпа возникло нелепое опасение, что он уже никогда не выберется отсюда.
Он почти не заметил какого-то замешательства, возникшего у самого выхода, и продолжал упрямо идти вперед, поддерживая то и дело оступающегося Драко. С грохотом опрокинулась изящная бронзовая жаровня; высокий женский голос заверещал что-то на неведомом Снейпу языке; мимо, путаясь в сари, просеменили прислуживавшие ему индианки. В распахнутую настежь входную дверь врывался дневной свет, рассеивая мерцание причудливых светильников. У двери метался китаец.
— Господа полисмена, Чо Чанг уже заплатил! — тараторил он, заламывая короткие ручки. — Чо Чанг уже всё-всё заплатил! Скажите им, мистер Перси!
Рыжий веснушчатый парень, которого китаец назвал «мистером Перси», ткнул его в зубы полицейской дубинкой. Китаец взвыл от боли.
— Что ж, ребята, — скомандовал рыжий остальным полисменам. — Вы слышали приказ инспектора Муди. Крэбб, Гойл! В наручники их — и в участок!
Самодовольный парень, поразительно напомнивший Снейпу назойливую рыжую парочку торговцев из Ноктюрн-аллеи, сунул руки в карманы, напустив на себя важный вид, — а Снейп неожиданно для самого себя обнаружил, что идет к выходу, сопровождаемый двумя дюжими полисменами.
— Поглядите-ка на этого, — протянул у него за спиной «мистер Перси». — С виду приличный джентльмен, а туда же — по притонам шляется! Готов поспорить, что после сегодняшнего инциндента, — похоже, рыжий был не прочь покрасоваться перед приятелями своей «ученостью», — репутация этого субъекта будет ничуть не лучше, чем у нашей Беллы-За-Пенни! — и он, развязно ухмыльнувшись, подтолкнул Снейпа дубинкой в спину.
========== Глава седьмая, в которой юный Малфой демонстрирует свои таланты. Мистер Снейп проводит время в увлекательной беседе с бравым инспектором, а затем получает предложение, от которого не может отказаться ==========
Снейпа бил озноб. Он сидел на узкой скамье в насквозь промерзшей камере, от стен которой веяло пробирающим до костей холодом, а его ноги касались подозрительно влажной смердящей соломы на полу. Окоченевший, дрожащий, в наспех застегнутой одежде, Снейп еще никогда в своей благопристойной однообразной жизни не чувствовал себя таким несчастным, как сейчас. Он претерпел оскорбительные тычки и оплеухи полисменов, отчего-то не желавших оказывать приличному джентльмену ни капли почтения; сжав зубы, выслушал их пошлые шуточки; пережил бесцеремонный обыск, после которого его бережно сохраняемое платье (старое, но еще вполне респектабельное) приобрело жалкий вид, — и в конце концов был брошен в ожидании допроса в эту пропахшую мочой и блевотиной камеру. Снейпу казалось, что его втоптали в грязь. До злосчастной поездки в Лондон он с усердием совершал свой скромный жизненный путь, избегая любых неприятных историй, могущих отбросить тень на его безупречную репутацию, — и вдруг за каких-то несколько дней его успели принять за извращенца, обворовать, опьянить опиумом, а потом еще и арестовать. У мистера Снейпа голова шла кругом. Душа и тело его пребывали в смятении; его мутило — от голода ли, от запахов ли камеры или от опиума, которым он надышался в «Дервише и Китайце». Будущее представлялось Снейпу в самых мрачных тонах. Он обводил взглядом покрытые плесенью стены камеры, железную решетку, смердящее ведро в углу, собственную одежду, после обыска лишившуюся некоторых пуговиц и кое-где распоровшуюся, и ему становилось горько, горько до слез, что судьба обошлась с ним столь несправедливо. В прежние времена, казавшиеся ему теперь такими далекими, Снейп был убежден, что все те, кто претендовал на жалость сердобольных богатых леди и их юных дочерей, — то бишь нищие, калеки, обитатели тюрем и работных домов — все они несут свой крест вполне заслуженно. Разумеется, как добропорядочный гражданин, Снейп исправно платил налог в пользу прихода, но в глубине души негодовал на бездельников, которым эти деньги предназначались: Снейп полагал, что они сами виновны во всех своих бедах. И вот теперь он, Снейп, — он, представитель компании «Томас Риддл и Ко», за всю свою жизнь не совершивший ни одного сколько-нибудь значимого проступка — более того, стремившийся обходить стороной любые сомнительные предприятия, — он очутился в полицейском участке и ожидает допроса! Снейп закрыл лицо руками.
— Не стоит отчаиваться, сэр, — сказал ему Драко — он сидел рядом, примостившись на краешке скамьи, и как ни в чем не бывало преданно смотрел на Снейпа своими кукольными серыми глазами. — С констеблем Уизли можно столковаться, надо только уговорить нашего охранника позвать его, — он вытянул тоненькую шею, разглядывая полисмена, который прохаживался взад-вперед перед решеткой камеры. — Жаль, — вздохнул юный Малфой. — Если бы к нам приставили Крэбба или Гойла, было бы намного легче: они мои старые знакомцы. Но я всё-таки попробую. Вас не затруднит одолжить мне сколько-нибудь денег? Будьте так любезны, мистер Снейп,— произнес он светским тоном, словно на званом ужине просил соседа передать ему соль.
Снейп, очнувшись от печальных размышлений, недоуменно посмотрел на Драко. После всех злоключений: дома свиданий, опиумного притона, облавы, обыска — юный Малфой выглядел поразительно свежим. На изящном костюмчике — такие надевают на по-взрослому степенных мальчиков из уважаемых семей и на дорогих фарфоровых кукол — не было заметно ни пятнышка, белокурые волосы лежали так, будто Драко только что тщательно причесался, на нежном белом личике не осталось и следа опиумного опьянения. Юный Малфой смотрел на Снейпа и учтиво улыбался, точно и не замечал, что оказался в полицейском участке — и эта его невинная улыбка выводила Снейпа из себя.
— Нет, мистер Малфой, у меня нет денег, — произнес Снейп ядовито. — У меня не осталось ни пенни после того, как меня обыскали… или, если быть точнее, обворовали! — он повысил голос, чтобы охранник его услышал.
— Весьма сожалею, сэр, — отозвался Драко, изобразив на своем кукольном личике сочувствие. — В таком случае… — он приподнялся на скамье, чуть наклонился, сунул руку в свои брюки сзади и через мгновение, к изумлению Снейпа, вытащил свернутую в трубочку банкноту.
— Aes not olet, — сказал он в ответ на ошарашенный взгляд Снейпа и застенчиво рассмеялся.
— Aes non olet,— поправил Снейп машинально.
— Вы абсолютно правы, aes non olet, — с покорностью согласился юный Малфой. — Увы, я не силен в латыни. Поверьте, сэр, я хотел учиться, очень хотел, но мне не позволяли присутствовать на занятиях, — Драко горестно вздохнул. — Мистер Филч никогда не упускал случая напомнить, что матушка уже давно не платит за мое обучение…
Обнаружив, что его прочувствованные слова не пробуждают в Снейпе ни тени сострадания, юный Малфой вновь вздохнул, поднялся и, аккуратно, даже с некоторой кокетливостью, оправив одежду, подошел к решетке камеры, спрятав свернутую банкноту в кулачке.
— Мистер Крауч, — позвал он деликатно. — Мистер Крауч, сэр… Не будете ли вы так добры подойти ко мне?
Сухопарый пожилой охранник, чья полицейская форма, в отличие от формы других полисменов, выглядела необычайно опрятно и казалась свежевыстиранной и даже выглаженной, нехотя подошел к решетке.
— Ну что тебе, малец? — брюзгливо спросил он.
— Сэр, вы не окажете мне одну небольшую услугу? — произнес Драко вкрадчиво, понизив голос и одновременно всучив охраннику свернутую банкноту. — Будьте любезны, попросите сюда мистера Перси Уизли… на пару минут…