Шейн молча кивнул головой, с трудом удерживаясь от едкого замечания, что если дело и дальше пойдет таким образом, то на это вряд ли потребуется много времени.
— Объясните, кого вы собираетесь убить? — спросил он, глядя прямо в глаза девушки. — И почему?
Мисс Брайтон невольно отшатнулась от него.
— Мою мать, — прошептала она.
— Однако, — пробормотал Шейн, пряча глаза и глубоко затягиваясь сигаретой.
Хотя Майклу Шейну и ранее приходилось выслушивать самые неожиданные откровения своих клиентов, ответ девушки на какое-то мгновение озадачил даже его.
— Вы думаете, что я сумасшедшая, не так ли? — с надрывом воскликнула мисс Брайтон.
— Все мы бываем временами немного не в себе, — примирительно пробурчал детектив.
— Я говорю не об этом. Я имею в виду настоящее сумасшествие. И вы знаете об этом не хуже меня. Я чувствую, что мое состояние ухудшается с каждым днем.
Шейн сочувственно кивнул головой и аккуратно раздавил в пепельнице погасшую сигарету.
— А вы часом не ошиблись адресом, мисс? Судя по вашим словам, вам скорее нужен психоаналитик, нежели частный детектив.
— Нет! Только не это! — воскликнула она, бессильно опуская руки и умоляюще наклоняясь к детективу. В ее глазах появилось выражение ужаса. Полные красивые губы судорожно раскрылись, демонстрируя два ряда ослепительно белых зубов. — Они утверждают, что я схожу с ума. Временами мне кажется, что они сознательно пытаются довести меня до сумасшествия. Они убеждают меня, что я могу попытаться убить мою мать. Они хотят заставить меня поверить, что такое возможно! Я не позволяю себе поддаться их влиянию, но временами мне становится по-настоящему страшно. Моя мама приезжает всего через несколько часов… — ее голос постепенно упал до шепота и оборвался на середине фразы.
Детектив закурил новую сигарету и пододвинул пачку девушке. Та не заметила его движения. Ее глаза с мольбой были обращены на лицо детектива.
— Вы должны помочь мне… Я умоляю вас…
— Хорошо, хорошо, — мягко согласился детектив. — Конечно, я помогу вам. Но только вам придется рассказать мне все. Иначе у нас ничего не получится.
— Я не могу… Я не могу говорить о таких вещах. Это просто ужасно! У меня нет сил.
Майкл Шейн неторопливо поднялся со своего места. Высокая худощавая фигура детектива скрадывала солидный вес хорошо тренированного тела. Впалые щеки были обильно покрыты мелкими веснушками. Вместе с взъерошенными огненно-рыжими волосами они придавали его лицу проказливое выражение маленького мальчика, странно контрастирующее с его грубоватыми чертами. Временами, когда мягкая улыбка смягчала жесткое выражение его глаз, он мало напоминал крутого частного детектива, нелегким трудом достигшего вершин своей профессии.
Улыбнувшись Филлис Брайтон, он отвернулся от нее, пересек комнату и подошел к открытому окну, через которое в помещение проникал полуденный бриз с Бискейнской бухты.
«Будет лучше, — подумал он, — дать ей возможность высказаться и сбросить с себя эту непосильную ношу. Разумеется, все это мало похоже на настоящее дело, но, в конце концов, почему бы иногда не помочь попавшему в беду человеку?»
— Успокойтесь, — мягко произнес он. — Нельзя постоянно замыкаться в себе. Расскажите мне вашу историю. Пожалуй, вам совсем не обязательно обращаться к психоаналитику. Все, в чем вы сегодня нуждаетесь, это доброжелательный слушатель. Начинайте, я весь к вашим услугам.
— Благодарю вас, — Филлис произнесла слова шепотом, едва долетевшим до него через тишину комнаты. — Если бы вы только знали…
Кое-что Шейн уже знал. Он припомнил несколько коротких заметок, появившихся в газетах, и догадывался о многих других вещах, так и не попавших в печать.
— Итак, мисс Брайтон, — обратился к девушке Шейн, — разумеется, вы вполне здоровы. Выкиньте все дурные мысли из головы. Люди, сходящие с ума, никогда не подозревают, что с ними происходит… Вы заговорили о своей матери… — добавил он после небольшой паузы.
— Она приезжает сегодня днем из Нью-Йорка.
— Это я уже слышал.
— Они говорили обо мне, прошлой ночью, когда думали, что я уже сплю. Говорили, что после приезда матери за мной следует установить наблюдение. — Она слегка поежилась. — Это подало мне идею прийти к вам… самой.
— Вы употребили местоимение «они» уже несколько раз. О ком конкретно идет речь?
— О докторе Педикью и Монти. О мистере Монтрозе, личном секретаре моего отчима.
Шейн повернулся к ней и стоял, облокотившись о подоконник.
— Что, по-вашему, лежит в основе их опасений? Из-за чего весь этот сыр-бор? Вы что, ненавидите свою мать?