Римляне испытали на себе сильное религиозное влияние других народов, прежде всего этрусков, которые одно время держали Рим в подчинении и которым он обязан своим названием. Кем были этруски, до сих пор не вполне ясно. З.Майяни в переведенной у нас книге «Этруски начинают говорить» относит их к иллиро-фракийской ветви и предлагает дешифровку этрусских надписей с помощью албанского языка (часть албанцев до сих пор называет себя тосками), но другие ученые склоняются к мысли о более тесной связи этрусского языка с хеттским. Так или иначе, все более утверждается мысль об индоевропейской принадлежности этрусков и о зерне истины в римской традиции, связывающей Рим с Троей. Религиозное влияние этрусков было сильнее среди патрициев, чем среди плебеев, – по-видимому, многие патрицианские роды происходили от этрусков.
Сравнивая религию латинских племен и этрусков, А.С.Фаминцын отмечал: «Религия первых отличалась светлым, ясным, в значительной степени рассудочным характером, религия этрусков, напротив того, окрашена была мрачным, фантастическим колоритом, выражавшимся в жестоких обрядах, в таинственных гаданиях и чарах» [А.С.Фаминцын. Божества древних славян. Вып.I. Спб., 1884, стр. 84.]. У этрусков было две троицы богов: к первой принадлежали Тиния, Уни и Менрва (будущие Юпитер, Юнона и Минерва), вторую составляли божества подземного царства. Из этих двух троиц и мог быть составлен символ шестиконечной звезды. Этруски (турша) были в числе «народов моря», которые в конце XIII в. до н.э. атаковали Египет. Вместе с ними шел и другой народ – пулусати (филистимляне, по-видимому, пеласги, т.е. фракийцы), давшие свое имя Палестине. Сильно развита была демонология. Но особенной славой пользовались этрусские прорицатели, умевшие гадать по внутренностям жертвенных животных, по полету птиц, ударам молнии и т.п. Римляне оказались особенно падкими на эту «этрусскую науку», зато греки над ней посмеивались. В «Илиаде» (XII, 237-243) Гектор говорит гадателю Полидамасу:
Только в середине II в. до н.э., после завоевания Римом Греции, возобладало греческое влияние и получил официальное признание олимпийский пантеон. Одновременно распространяются греческие статуи богов, тогда как ранней римской религии антропоморфизм был чужд. М.С.Корелин смотрел на эту эволюцию отрицательно. По его словам, «старая римская религия, несмотря на сухость и формализм, обладала крупным достоинством – могучим и благотворным влиянием на индивидуальную и общественную нравственность». «Римляне не были в состоянии усвоить греческих богов, и пришлые олимпийцы внесли только смуту в местные религиозные представления и развратили культ» [М.С.Корелин. Падение античного миросозерцания. М., 1901, стр.11-13.].
Не были довольны и римские консерваторы. Особенно их беспокоило распространение греческих народных культов. В 186 г. сенат запретил культ Диониса и многие приверженцы этого культа были казнены. Дионис огрызнулся потом, во время восстания фракийца Спартака, возившего с собой фракиянку-пророчицу, посвященную в вакхические мистерии [А.Донини. Люди, идолы и боги, стр.178.].
Как и в Греции, выдающиеся умы Рима отходили от языческого многобожия. Например, у знаменитого философа-стоика Сенеки (4 г. до н.э. – 65 г. н.э.) мы уже встречаемся со строго выраженным монотеизмом. Однако стоицизм резко отличался от христианства прославлением человеческой воли, тем, что он объявлял мудреца равным Богу [Р.Ю.Виппер. Рим и раннее христианство. М., 1954, стр.55,57.].
В Риме, как и в Греции, не было жреческой касты и религиозных догматов, поэтому христианство не получило должного отпора. Его противники не могли противопоставить ему столь же сильного положительного идеала, хотя своими критическими стрелами часто очень метко поражали цель. Особенно возмущала их идея «богоизбранности» еврейского народа. Цельс в конце II в. писал: «Ведь были другие народы, более достойные внимания бога, боговдохновенные народы халдеев, египтян, персов, индусов, тогда как евреи – жалкий народ, которому предстоит вскоре погибнуть» [А.Б.Ранович. Античные критики христианства. М., 1935, стр.84.]. Ему вторил император Юлиан (361-363), прозванный христианами «отступником» (хотя на самом деле отступниками были они), удивительно яркая и трагическая личность: «Если он бог всех нас и творец всего, почему он на нас не обращал внимания? Поэтому приходится думать, что бог евреев в действительности не творец всего мира и не властвует над вселенной, на что он ограничен... и властью он... обладает ограниченной, наряду с прочими богами» [Там же, стр.192.]. Обращаясь уже к самим христианам, он продолжал: «Не следует ли ненавидеть разумных среди ваших последователей и жалеть глупых за то, что они дошли до такого падения и, отвернувшись от вечных богов, обратились к еврейскому трупу?» «Вы... разрушаете храмы и жертвенники и убивали не только тех из наших, которые остаются верны религии отцов, но и принадлежащих к вашему же заблуждению еретиков, которые оплакивают труп не таким же самым образом, как вы... Чем вам не угодили наши боги, что вы переметнулись к иудеям?» [Там же, стр.201, 203.]
Сегодня христиане, потомки тех, кто когда-то отрекся от религии отцов, любят изображать себя именно защитниками «религии отцов». Нужно сорвать с них этот наряд, обнажить всю их неприглядную еврейскую сущность, ничуть не меняющуюся от их взаимной ругани с евреями. Эта ругань очень похожа на перебранку между советскими и китайскими коммунистами.
Качественных различий между противниками нет. Христиане бунтуют на коленях и ползут в бой на коленях, взывая к богу Израилеву, богу Авраама, Исаака и Иакова, господу в Сионе. Сим победиши? Сим насмешиши! «Наши боги». Не думайте, что император Юлиан защищал каких-то чужих для нас богов. Он защищал именно наших.
«С трудом можно различить, где кончается русское язычество, и где начинается греко-римское» [В.А.Келтуяла. Курс истории русской литературы. Ч.1, кн.1. Сиб., 1913, стр.373.], – писал В.А.Келтуяла, имея в виду национальные русские празднества. «В основе всех языческих праздников русского народа, – пояснял К.М.Гальковский, – лежало поклонение природе, собственно солнцу, подателю тепла и урожая. Но к солнечному характеру праздников присоединялся еще культ мертвых. Празднуя поворот солнца с зимы на лето или наступление весны, славянин-язычник верил, что вместе с теплом, цветами и травами на землю возвращаются и души умерших. Смерть – это долгая ночь, зима; с возвратом тепла могут возвращаться и мертвые». Близость римских и русских праздников К.М.Гальковский правильно относил к «доисторическому религиозному сродству этих народов» [К.М.Гальковский. Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси. Т.1, Харьков, 1916, стр.85-86, 88.].
«Национальные русские празднества совершаемы были в честь Дажьбога, бога солнца, Волоса, бога покровителя скота, и Перуна, бога грома и молнии. Особенно много праздников было в честь Дажьбога».
«Дажьбог, этот могучий организатор жизни на земле, производитель всякого рода богатств – растительных и животных, бог, от которого зависело и благосостояние человека в области звероловства, скотоводства и земледелия, пользовался особым вниманием русского славянина».