Еще одно божество из пантеона князя Владимира, Симаргл, прямо упомянуто в Авесте (Рашн Яшт, XII, 17) Син-марг – фантастическое существо, крылатый пес в рыбьей чешуе, олицетворение власти над тремя стихиями [Л.А.Лелеков. Искусство древней Руси и Восток. М., 1978, стр.23.], – образ, часто встречающийся в искусстве Сасанидского Ирана с III в. н.э. [В.Г.Луконин. Культура сасанидского Ирана. М., 1969, стр.96.] Это лишь наши славяно-помешанные историки прошлого века по незнанию делили имя Симаргла на две части, потом находили первую из них у сабинских племен и доказывали к вящему собственному удовольствию, что древнюю Италию населяли славяне [А.С.Фаминцын. Божества древних славян. Сиб., 1884, стр.227.].
Наконец, Стрибог. Этому имени тоже ищут индо-иранские аналогии. К.Г.Менгес сравнивает его с санскритским «шри» [К.Г.Менгес. Восточные элементы в «Слове о полку Игореве». стр.194.]. Можно, действительно, вспомнить «Шри Бхагаван» – частое сочетание в «Бхагавадгите». Но «Слово о полку Игореве» связывает этого бога с ветрами, так что, возможно, более права Н.Р.Гусева, исходящая из корня «стри» – «простирать» [Н.Р.Гусева. Индуизм, стр.84.].
Пантеон князя Владимира имел, как мы уже говорили, сводный характер. Западный бог Перун, возможно, просто отождествлялся восточными славянами с известным им из другого источника богом-творцом (отсюда смешанная формула у Прокопия «бог-творец молний») и отделился от него и встал над ним лишь с усилением военной знати. Кроме него мы имеем в этом пантеоне Мокошь – явно финское божество, и три иранских божества, которые пропорционально перевешивают остальных. Спрашивается, почему? Если это всего лишь боги «каких-нибудь степных народцев, ставших союзниками Владимира», как выражается Е.В.Аничков [Е.В.Аничков. Язычество и древняя Русь, стр.269.], то за что им такая честь? Мы довольно хорошо представляем себе этническое окружение Киева в те времена, и вдруг «какие-то» неведомые «народцы»? Но все встанет на свои места, если предположить, что назывались эти народцы Русь.
Сколько путаницы вокруг этого слова! И как обидно нам, русским, до сих пор толком не знать, почему мы называемся русскими! Открещиваясь обеими руками от немецкого родства, русские историки обратили свои взоры на юг и с удовлетворением обнаружили у византийских и арабских авторов сведения о некоем народе рос. Но странные вещи мы узнаем об этом народе: «Это скифский народ, кочевой, гордый оружием». «Они не имеют ни недвижимого имущества, ни городов». «Пашен они не имеют, но питаются лишь тем, что привозят из земли славян» [В.П.Кобычев. В поисках прародины славян. М., 1973, стр.115.]. Мало того: «они производят набеги на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, отвозят в Хазран и Булгар и продают там» [Б.Д.Греков. Киевская Русь, стр.446.]. Получается неожиданная картина: речь явно идет о каком-то кочевом неславянском народе, который четко отличается от славян и то торгует с ними, то совершает на них набеги и захватывает рабов. Пытаясь выпутаться из этой парадоксальной ситуации, В.П.Кобычев лепечет что-то о «ругах». Но, спрашивается, каким ветром могло занести сюда ругов? Народ рос жил на северо-запад от низовий Дона, а путь ругов по Европе шел от Балтики в Паннонию, а потом на Рим. Если допустить, что руги составляли дружину Рюрика, то каким образом они превратились в русов? Г.Ловмяньский предполагает, что отождествление русов и ругов произошло в славянских пределах, в Киеве, но не в славянской среде. Термин «руги» неизвестен русскому летописанию и мог возникнуть только среди киевского пришлого элемента, значит, среди норманнов [Г.Ловмяньский. Руссы и руги. «Вопросы истории», 1971, № 9, стр.51.]. Но из кого бы ни состояла эта дружина, она уже влилась в славянский мир, стала его частью, в то время как у выше процитированных авторов речь явно идет о какой-то внешней по отношению к славянам силе.
Наши историки давно пристально присматриваются к иранскому народу роксолан, исходной зоной формирования которых К.Ф.Смирнов считает треугольник Урал – Илек – низовья Сыр-Дарьи, а следом их пребывания на Волге – название р.Еруслан [К.Ф.Смирнов. Савроматы, стр.197,289.]. Впервые они упоминаются в форме «ревксинлы» в надписи II в. до н.э., сделанной в Херсонесе Таврическом в честь Диофанта, полководца понтийского царя Митридата VI Евпатора. Роксоланы во главе со своим вождем Тасиусом объединились со скифским царем Палакосом и напали на понтийские владения в Крыму [Б.Н.Граков. Скифы, стр.27.]. Диофант отразил это нападение тремя походами в период между 110 и 107 г. до н.э.
В I в. до н.э. роксоланы уже дошли до Мизии, где их нападение отразил знаменитый Антоний. В конце I в. н.э. роксоланы продолжают беспокоить Римскую империю, совершая с территории Молдавии набеги на придунайские области.
Имя Роксалан В.Ф.Миллер еще в прошлом веке перевел как «светлые аланы». Общеиранский корень, обозначающий «свет», звучал в древнем Иране и у скифов, как «рауч», но напрасно О.Н.Трубачев на этом основании подчергает сомнению производство имени Русь от этого корня. Ему должно быть хорошо известно о тенденции к монофтонгизации в иранских языках. Ведь уже в средне-персидском мы имеем «роз». Аналогичную эволюцию в то же время мог проделать и аланский язык от первоначального дифтонга, зафиксированного в форме «ревксинлы». Кстати, к этому же корню восходит имя бактриянки Роксаны, которую взял в жены Александр Македонский. Может быть, встречающееся у Плиния Старшего название причерноморского племени рсесов представляет собой начало самостоятельно бытия роксов-росов независимо от алан.
В IX в. тюрки-хазары, руководимые иудеями, одно время подчиняли себе и алан, и часть славян, живших в районе Киева. Тогда-то, очевидно, и произошло вызванное необходимостью совместной борьбы против общего врага слияние славян и росов в единый этнос, которому славяне дали язык, а росы – имя. Иранцы могли дать имя и городу Киеву. Из Авесты нам известен термин «кави», обозначающий князей. В позднем произношении он звучал как «кай», «кей». Легендарного Кия связывают именно с этим термином. Киев, соответственно, уже в эпоху своего основания выдвигался, как центр княжества.
В общем, вклад иранцев в формирование русского этноса был несравненно более велик, чем чей-либо другой. И когда мы будем говорить о древней Персии, мы вдруг обнаружим в ней черты нашего национального характера, но это нас теперь уже не удивит. Хотя история иранской Руси еще не написана, мы имеем полное право считать ее своей и вести со II в. до н.э. с эпохи Митридата, когда на мировую арену впервые выступили роксоланы.
Некоторые пытаются продвинуть нашу историю еще дальше и связать ее с народом Рош, упоминающимся у пророка Иезекииля. Речь там идет о некоем Гоге в земле Магог (позже в христианстве это народы – союзники Антихриста), князе Роша, Мешеха и Тувала, который придет на конях с севера на Израиль и «похоронят там Гога и полчища его». (Иезек.38,39). По созвучию кое-кто принимает народ Рош за россов, но это обман слуха. Речь идет всего лишь о государстве Урарту, название которого в вавилонском языке звучало как «Урашту». Царь урартов Руса в VIII в. до н.э. заключил против Ассирии союз со страной Табал и с народом мушков (мосхов) [Б.Б.Пиотровский. Ванское царство (Урарту). М., 1959, стр.33.]. Здесь и лежит разгадка библейских Роша, Мешеха и Тувала. Урарты же народ неарийский, даже В.Георгиев, охотно зачисляющий в арийцы всех, кого попало, их к арийцам не относит, а считает родственными хурритам, туземному населению упоминавшегося ранее царства Митанни. Их языки сближают с иберийско-кавказской семьей языков [Г.А.Меликишвили. Урартский язык. М., 1964, стр.10-14.].
А как же быть тогда с балтийской Русью? Мы упомянули в связи с нею пруссов, но лишь при том условии, что верна гипотеза А.Г.Кузьмина, связывающая династию с Перуном. Однако вполне можно обойтись и без этой гипотезы. Тогда Рюген и руги могут остаться, но правила ими, получается, судя по именам, и там норманская династия. Даже энтузиаст Рюгена С.Лесной называет отцом Рюрика князя Годлава [С.Лесной. Русь, откуда ты? Виннипег, 1964, стр.130.] – опять германское имя!