Доказано теперь, что варяги – это не национальность, а профессия. Слово «русь» в связи с варягами употреблялось фактически как синоним. Подозрение подтверждается известными словами летописи о Рюрике и его братьях «пояша по себе всю русь» и сообщением Константина Багрянородного о том, что русские князья ездили в полюдье «со всею русью». В немецком языке до сих пор существует слово Troβ, обозначающее свиту. Термин этот, конечно, мог произойти от этнонима ругов, как швейцары от Швейцарии, но кто были сами руги? Династия ими почему-то правила норманская. Иордан выводил их с острова Скандзы раньше готов и противопоставлял германцам [Иордан. О происхождении и деяниях гетов, стр. 69, прим. стр. 192-193.], другие немецкие историки объявляли их германцами. А.Г.Кузьмин сделал было попытку причислить их к славянам («Вопросы истории», 1970, № 10), но потом пересмотрел свою точку зрения и в статье «Об этнической природе варягов» («Вопросы истории», 1974, № 11) заговорил уже о славянизированных кельтах.
Е.Ч.Скржинская в примечаниях к книге Иордана говорит, что Тацит четко различал ругиев у океана и лугиев на территории Польши, входивших в сферу лужицкой венетской культуры [Там же, стр. 69, прим. стр. 192-193.]. Луги попадаются нам в числе бриттских пленен, населявших в древности Шотландию [The Problem of the Picts. N.York. 1956. стр. 49.], ругов мы больше нигде не встречаем, зато их имя в другом варианте – рутены – носило одно из галльских племен. (Ю.Цезарь. О галльской войне. VII.75). Луг – имя главного бога кельтов и означает оно опять-таки «свет». Кельтское «луг» и латинское «люкс» соответствуют иранскому «рокс», только «р» перешло в «л». Но если верна гипотеза Ч.Сихольма, и в глубокой древности кельты заселяли Южную Скандинавию, не могла ли там сохраниться архаичная форма без перехода? Кельты, по мнению Ч.Сихольма, даже в первые века н.э. были в этих местах не менее многочисленны, чем германцы [Ch. Seaholm. The Kelts und the Vikings. стр. 228.]. Кельто-германский симбиоз на этой территории и дал то смешанное образование, которое называлось ругами. Тогда понятны и норманские имена вождей ругов, и их этноним. Это все тот же арийский «свет». У нас два света снова встретились после долгой разлуки и слились, чтобы больше уже не расставаться.
Два народа, один с востока, другой с запада впитала в себя наша страна. Два религиозных влияния, одно с востока, другое с запада определили духовное развитие восточных славян. Роль связующего звена между западом и востоком выпала на нашу долю еще несколько тысячелетий назад.
Перейдем теперь дальше. Мы уже не раз упоминали кельтов. Не пора ли сказать о них поподробней?
Кельты – почти исчезнувшая ветвь индоевропейской семьи и, как считал строгий и высокомерный немец Т.Моммзен, поделом. «В могучем вихре истории, – поучал он, – беспощадно сокрушающем все народы, которые не окажутся как сталь твердыми и вместе с тем как сталь гибкими, подобная нация не могла долго существовать. Континентальные кельты заслуженно подверглись той же участи под властью римлян», что и ирландцы под властью англичан. И у галлов, и у ирландцев он отмечает «нерадивое отношение к сельскому хозяйству, любовь к пирам и дракам, бахвальство... речь, полную метафор и гипербол, намеков и причудливых оборотов; забавный юмор... любовь к песням и сказаниям о делах минувших дней и бесспорную ораторскую и литературную одаренность; любопытство... и безумное легкомыслие... детскую религиозность... исключительную глубину национального чувства... а вместе с тем полнейшую неспособность сохранить непоколебимое мужество... Всюду и во все времена мы видим все ту же нацию, ленивую и поэтическую, неустойчивую и простосердечную, любопытную, легковерную, способную, но никуда не годную в политическом отношении» [Т.Моммзен. История Рима, т.III, 1941, стр.242-243.].
В политическом, да. А в религиозном? Религиозные отношения у кельтов Т.Моммзену тоже не нравились, особенно могущество касты друидов, от которого «недалеко уже было до церковного государства с папой и соборами, с иммунитетом, отлучениями и духовными судами» [Там же, стр.192.], т.е. Моммзен прямо выводил католицизм из национального характера кельтов. Как сообщает Юлий Цезарь, друиды не только совершали жертвоприношения, но и обладали большой юридической властью: разбирали дела об убийствах, о наследстве, пограничные споры и т.д. Тех, кто не подчинялся их решению, лишали права участвовать в жертвоприношениях и это была самая страшная кара, ибо ее следствием был полный бойкот провинившегося. Над всеми друидами был один главный, после смерти которого выбирали преемника на общем собрании друидов в центре Галлии. По словам Цезаря, учение друидов было занесено в Галлию из Британии. Друиды освобождались от военной службы. Обучение их длилось очень долго, иногда по 20 лет [Для сравнения: зороастрийские священники мобеды тоже обучаются по 16 лет, заучивая Авесту слог за слогом; то же самое у брахманов (J.Varenne. Zoroastre. стр. 32.).], потому что все полагалось заучивать наизусть. У них была письменность на основе греческой, но к ней относились пренебрежительно, чтобы тайны не стали достоянием профанов и чтобы не слабела память. Главное место у них занимало учение о бессмертии души и переселении душ, благодаря чему воины презирали смерть. Кроме того, друиды обладали обширными познаниями в астрономии и в естественных науках. У них были человеческие жертвоприношения, в частности, людей сжигали в больших соломенных чучелах. Похороны устраивались с большой роскошью, причем в огонь бросали вещи умершего, животных, а в прошлом и рабов (О галльской войне. VI, 13, 14, 16, 19). Главным богом был уже упоминавшийся Луг, но потом, по мнению Г.Херма, его оттеснила троица «молодых активистов» – Теутатес, Эсус и Таранис [G.Herm. Die Kelten. стр. 240.]. Главными праздниками у кельтов были Лугнасад (1 августа) – брак Луга с богиней земли, Самхайн (1 ноября), Имболк (1 февраля, день брака) и Бельтен (1 мая) – в этот день прогоняли скот между костров. У кельтов был очень развит культ рек. Среди кельтов очень часто встречалось то качество, которое в наше время называется сверхчувственным восприятием. Кельты жили в полуфантастическом мире, населенном сидхами – существами, занимавшими, по их поверьям, промежуточное положение между богами и людьми.
Кельтских друидов часто сравнивают с индийскими брахманами, но с их учением далеко не все ясно. Особенно много споров ведется о том, откуда оно взялось. Мы уже знакомы с точкой зрения Н.Чедвик, возводящей его к пифагорейцам. Я.Розен-Пшеворская ищет следы влияния буддизма (К вопросу о кельто-скифских отношениях. «Советская археология», 1963, № 3). Создание организации друидов она датирует III в. до н.э. Этот век был временем нашествия кельтов на Грецию и Малую Азию и одновременно активной деятельности знаменитого индийского царя Ашоки, буддийские миссионеры которого доходили до Македонии. Интересно, что христианский апологет Ориген говорил о том, что Британия «была давно уже подготовлена к христианству доктринами друидов и буддистов, которые уже проповедывали доктрину единства Божия» [Lewis Spence. The Magic Arts in Celtic Britain. стр. 124.]. Может быть, какие-то буддийские идеи и в самом деле проникли в кельтский мир, но вряд ли они были определяющими. Правильней, на мой взгляд, вести поиск в направлении кельто-фракийских связей, которые завязались еще в XIII в. до н.э. Происхождение самого слова «друид» служит предметом споров. Чаще всего его выводят от кельтского слова, обозначающего дуб, поскольку богослужение производилось в священных дубовых рощах (тот же корень, что в нашем слове «дерево»). Но в прусском языке слово «друвис» означало «веру», а в албанском «друей» – знатока религии. Эти две точки вряд ли могли быть связаны друг с другом через кельтов, мостом скорее могли служить венеты в XIII в. до н.э. в период их экспансии на восток, и тогда организация гораздо древней, чем предполагает Я.Розен-Пшеворская.
В Западной Европе у нас остались без внимания одни германцы. Их религия имела ряд оригинальных черт. Пожалуй, главная ее особенность состояла в том, что германские боги не были бессмертными. Мрачная идея гибели богов накладывала на германский пантеон печать величественного трагизма. Вторая особенность заключается в разделении богов на два класса. Одних из них, азов, Г.Шнейдер считает истинно-германскими богами, но они на землях, населяемых германцами, – боги пришлые, вторгшиеся с юга. Центр почитания ванов находился между Балтийским и Северным морями, в древней Скандинавии нет никаких следов почитания ванов [H.Schneider. Die Gotter der Germanen. стр. 17, 26, 28.]. Де Фриз добавляет еще социальное различие: ваны – боги плодородия, боги крестьян, азы – боги военной аристократии [J. de Vries. Keltische Religion. стр. 153.]. Шнейдер еще замечает, что азы – личности, ваны – безымянные боги природы [H.Schneider, цит.соч., стр. 210.]. Единственный общегерманский бог среди последних – Бальдр. Надо сказать, что все эти соображения на религиозные темы еще раз подтверждают правильность теории Ч.Сихольма. Ваны – боги догерманского населения Скандинавии, по Сихольму – кельтов. Главным среди азов является Вотан (Один). Но уникальность германской религии еще и в том, что в ней центральное место занимает отрицательный персонаж. Ж.Дюмезиль так прямо и пишет: в Скандинавии первое место занимает темный бог [G.Dumezil. Mythe et epopee. 1971. II. стр. 91.]. Г.Шнейдер тоже не жалеет темных красок для описания Одина. Во-первых, он считает его демоном смерти [H.Schneider, цит.соч., стр. 7, 48.]. Во-вторых, он сравнивает его положение среди азов с положением Диониса среди олимпийских богов, производит его от слова Wut – ярость, находит у него черты фракийского оргиастического культа и вообще подозревает в нем чужеродного внедренца [Там же, стр. 15-16, 23.]. Он ссылается на Эдду, по которой Один впервые принес в мир войну, ссору, клятвопреступление [Там же, стр. 42.]. Он называет Одина архигрешником среди богов, богом ненадежным, хитрым обманщиком, колдуном, применяющим и белую и черную магию [Там же, стр. 164, 167.]. Наконец, не без злорадства отмечает, что лангобарды чтили Вотана в образе змия [Там же, стр. 183.]. Согласитесь, от такого букета качеств можно в ужасе шарахнуться. Якоб Гримм довольно робко пытался взять Вотана под защиту, намекая, что его отрицательная характеристика исходит из христианских кругов [Jakob Grimm. Deutsche Mythologie. стр. 124.]. Но похоже здесь тот самый редкий случай, когда дело не в христианах.