Если предоставить слово не постороннему наблюдателю, а прирожденному и авторитетному индусу, а именно Дж.Неру, он тоже скажет: «Индуизм, как вера, расплывчат, аморфен, многосторонен; каждый понимает его по своему... Смысл его можно выразить в словах: живи и жить давай другим». А другой великий индус М.К.Ганди, говорил: «Индуизм – это неустанная погоня за истиной». [Дж.Неру. Открытие Индии, стр.76.]
Н.Р.Гусева отмечает «бессистемность индуизма, отсутствие в нем более или менее единообразной и разработанной теологии, отсутствие координации деятельности отдельных школ и сект и централизованной иерархической церковной организации». [Н.Р.Гусева. Индуизм, стр.16-17.] У индуизма, действительно, «нет стройной системы вероучения, единого кредо», но зато «он терпим к отклонениям от догмы со стороны адептов... ему незнакомо понятие ереси». [Боги, брахманы, люди, стр.4.] «Для европейской философии... непостижимо, чтобы одна и та же традиция могла допускать одновременно существование нескольких точек зрения и чтобы при этом не нарушалось единство самого учения». [Там же, стр.62.] Действительно, для Европы, привыкшей жить под палкой ревнивого еврейско-христианского бога, привыкшей к церковно-концлагерным порядкам, при которых шаг в сторону считается за побег, трудно представить себе, что кроме единства марширующей колонны может существовать еще единство в многообразии. Европе крестовых походов и аутодафе трудно представить себе, каким образом «индуизм не создал ничего, подобного святой инквизиции, не организовывал разбойничьих походов в другие страны... не раздувал огонь религиозного фанатизма и нетерпимости», [Там же, стр.7.] и все же не исчез с лица земли.
Дж.Неру имел все основания гордиться древней традицией Индии – терпимостью ко всем религиям и тем, что в индийской истории мы не найдем ничего похожего на яростные религиозные распри и преследования, имевшие место в Европе. [Дж.Неру, цит.соч., стр.239, 414.] Индуизм всегда отличался веротерпимостью, – признает С.А.Токарев. [С.А.Токарев, цит.соч., стр.330.] «Индуизм по существу своему – религия очень терпимая, и он скорее ассимилирует, чем напрочь отвергает», – соглашается с ним А.Бэшем. [А.Бэшем. Чудо, которым была Индия. М., 1977, стр.335.] Терпимость индуизма неоднократно подчеркивает в своей монографии и Г.фон Глазенап. [H.v.Glasenapp, цит.соч., стр. 112, 117, 139.] В отличие от христианина или мусульманина индус вовсе не считает истинной только свою религию и не разделяет богов на истинных и ложных. У каждого народа может быть своя религия. [Г.М.Богнард-Левин и Г.Ф.Ильин. Древняя Индия. М., 1969, стр.609.] Столь характерную для христиан исключительность, их кичливые претензии на то, будто лишь они обладают истинной верой, резко критиковал выдающийся индийский религиозный мыслитель Ауробиндо Гхош:
«Мир полон священных и несвященных писаний, откровений и полуоткровений, религий и философий, сект, школ и систем. Многие умы, обладающие незрелым знанием или вообще не обладающие никаким, привязываются к ним с исключительностью и страстью и хотят, чтобы та или иная книга одна считалась вечным Словом Божьим, а все прочие – либо обманом, либо в лучшем случае не до конца боговдохновенными; чтобы та или иная философия считалась последним словом мыслящего разума, а прочие системы – либо ошибочными, либо обладающими лишь частью истины, связывающей их с единственным истинным философским культом. Даже открытия физики превращаются в веру... И к этой фанатичной исключительности и драчливому тщеславию часто примыкают и умные люди, введенные в заблуждение духом тьмы, примешавшимся к их свету и закрывшим его темным облаком интеллектуального эгоизма или духовной гордыни».
«Мы все еще склонны заявлять, что наша вера дает нам высшее знание, которым все прочие религии или философии не обладают или постигли его лишь частично, так что они имеют дело лишь со второстепенными аспектами истины или могут только готовить менее развитые умы к подъему на те высоты, которых мы достигли. И мы все еще склонны навязывать себе и другим в целом всю священную книгу или евангелие, которое мы обожаем, требуя, чтобы все было принято, как вечная истина, и чтобы ни одна иота, ни одна черточка, ни один значок не подвергались сомнению в том, что и они – часть полного откровения». [Sri Aurobindo. Essays on the Gita. стр. 1.]
Однако, несмотря на отсутствие глобальных претензий, веротерпимость и все многообразие, «индуизм никогда не страдал от расколов. В нем с самого начала и на протяжении всей его истории формировались и продолжают формироваться бесчисленные секты... религиозные учения которых иногда взаимно исключают друг друга, но это не мешало и не мешает им всем на равных правах пребывать в лоне индуизма». [Н.Р.Гусева, цит.соч., стр.25.] Другой индийский религиозный мыслитель, Вивекананда, исходя из того, что главный признак жизни – разнообразие, даже молился о том, чтобы в конце концов на Земле стало бы столько же сект, сколько человеческих существ. [S. Vivekanandu. Complete works. стр. 362.]
Объединяет всех индуистов признание авторитета Вед, священного писания древних ариев, пришедших в Индию во II тысячелетии до н.э. Казалось бы, и ведическим богам в Индии больше не поклоняются, и религиозная мысль ушла далеко вперед, и все-таки Веды в почете, не в пример Европе и России, не помнящим своего родства, а помнящим лишь чужое.
Название Веды происходит от того же корня, что и русское слово «ведать» – «знать». Древнейшие части Вед, как уже говорилось, относятся к XV в. до н.э. Веды делятся на 4 сборника, самый ранний из них и самый большой по объему (1028 гимнов, более 10500 стихов, что равно «Илиаде» и «Одиссее», вместе взятым) [Древнеиндийская философия. М., 1972, стр.8.] – Ригведа, Веда религиозных гимнов (риг – религиозный гимн, ср.: санскр. арка – молитва, кельт. арко – умоляю и название славянского религиозного центра Аркона), которая делится на 10 книг (мандал). Две другие Веды, Самаведа (Веда напевов) и Яджурведа (Веда жертвоприношений) в значительной степени дублируют Ригведу. Особняком стоит четвертая Веда – Атхарваведа («Веда заклинаний»), руководство по белой и черной магии, отражающая более древний уровень религиозного сознания, нежели Ригведа, [С.Радхакришнан. Индийская философия, т.1, М., 1956, стр.96.] но составленная позже, когда уже происходило смешение арийских и неарийских идеалов. [Древнеиндийская философия, стр.10.] В Атхарваведе преобладают не мужские, а женские божества, и несомненна ее связь с тантризмом, [H.v.Glasenapp, цит.соч., стр.152.] о котором мы еще будем говорить подробней.
Веды – памятник эпохи языческого политеизма, это нужно признать со всей определенностью, не принимая во внимание позднейшие хитроумные толкования индийских брахманов, изо всех сил старавшихся изобразить религию Вед, как монотеизм. Однако Веды – это не произведение одного автора, они составлялись на протяжении столетий, и мысль арийцев за это время неустанно работала и двигалась в направлении монотеизма, но дошла она до этой цели уже не в ведический период.
Особенности религии Вед лучше всех описывает Г. фон Глазенап: «Число ведических богов, которое часто схематически указывают, – 33, но это число далеко не достаточно, можно назвать и 3339 или вообще не называть никакого. Взаимоотношения ведических богов друг с другом по сравнению с взаимоотношениями богов в мифологиях других народов довольно неопределенные. Хотя говорится о родственных отношениях между отдельными богами и часто определенные божества считаются дружественными по отношению друг к другу, или рассказывают о вражде, разгоревшейся между разными богами, однако, все эти данные не были сведены в стабильную общезначимую систему. Нечетко разграничена и сфера действия отдельных небожителей, нет между ними и четкой иерархии, хотя особо выдающиеся божества, такие как Варуна или Индра, завоевывают место царей богов. Причина такого характера взаимоотношений частично заключается в том, что источники, из которых мы черпаем наши сведения, относятся к очень протяженному периоду времени, за который представления о различных богах значительно изменились, выдвигался то один, то другой, то одному, то другому приписывалось высшее достоинство. Частично эта бессистемность соответствует характерной черте индийского мышления».
«Нам кажется своеобразным, что в Ведах часто к самым различным богам прилагаются одинаковые эпитеты, им приписываются одни и те же подвиги, они отождествляются друг с другом. О совершенно разных богах говорят, как о высших, называют их владыками мира, которым подчинены все прочие боги и т.д. Макс Мюллер назвал такую духовную установку генотеизмом. По его мнению, это предварительная ступень позднейшего монотеизма в той мере, в какой каждый бог, когда верующий обращается к нему с гимном, рассматривается, как высшее божество, но это ни в коем случае не исключает того, что тот же поэт в другой раз будет чтить как высшее божество другого бога. Теорию Макса Мюллера... некоторые полностью отвергают и полагают, что внешний генотеизм объясняется просто характерной для ведических богов неопределенностью их образов и преувеличенной вежливостью священников по отношению к богам, к которым они в данный момент обращаются... Однако расплывчатость образов богов и намеренная лесть священников богу – недостаточное объяснение. Скорее в этом можно увидеть раннее выражение пронизывающей позже всю религиозную литературу индусов тенденции к сглаживанию различий и к смешению разных богов. Для меня несомненно, что идея Единого Божества, которая выступает уже в размышлениях поздних гимнов Ригведы, а потом со всей ясностью высказывается в Упанишадах, проложило путь отношению ведических певцов к богам». [Там же, стр.62-64.]