Ты сломал меня, но и ты же вылепил меня заново. Ты растворил меня в себе и создал мою лучшую версию. Беспринципную, алчную и жестокую тварь, что смогла дать тебе отпор.
Спасибо тебе.
Именно так, спасибо. За то, что показал, как можно низко пасть, чтобы получить, хотя бы, крохи мазохистского удовольствия и понимания, что я тебе нужна. Хотя бы так, в качестве игрушки, которая не имеет права даже думать.
За то, что ломал, издеваясь над моей влюбленностью и любовью. За то, что давал и тут же отбирал.
Спасибо тебе.
Ты – Лев. Царь своего «прайда». И живя рядом, я научилась выживать, сама, своими силами.
Я знаю про твою договоренность с моим отцом. Знаю про то, что отец, добровольно, пошел на то, чтобы я стала твоей, лишь бы не лишиться обычного ритма жизни. Также о том, что, именно, ты потопил его, заставив стоять на коленях перед тобой.
Мой хороший, я знаю все. От нашей первой встречи и до места на кладбище, где ты похоронил меня.
Спасибо тебе.
Спасибо за деревянный крест вместо гранитного камня над моей могилой. Приятно знать, что ты тоже слушал меня.
Время – не лекарь, не верь ни ему, ни себе. Ты помнишь, и будешь помнить. Просто все это затянется коростой, которая будет тянуть, но не болеть.
Живи, мой Лев.
Я не держу на тебя зла.
Ты помог мне стать «красивой бабочкой», пусть не долго. И за это я тебе благодарна.
P/s
Не испытывая любви к своей жене, не убивай ее к своему сыну.»
Сокольский выдохнул. В голове, на доли секунды, зашумело и затихло. Он не желал открывать глаза, что закрылись на последних строчках этого письма.
Впервые он боялся. Боялся, что, открыв глаза увидит ту, что стала его персональным адом на земле. Ту, что стала отдельной системой его организма и страшным диагнозом одновременно.
«Не испытывая любви к своей жене, не убивай ее к своему сыну.»
Последние слова алыми языками пламени плясали в голове.
Полгода спустя…
- Пап, пап, давай, догоняй! – Белобрысое чудо остановишь, с укором, смотрело на отца такими же глазами, цвета виски. – Ну, ты идешь?
- Да. Беги, Артемка, беги. – Сокольский-старший улыбнулся слегка. В его сердце цвела любовь. Любовь к его продолжению, к его сыну.
И пусть, что от его матери-истерички пришлось откупиться частью акций, которые он же, перекупил через посредников, он не жалел.
Да, он один. Точнее не так, он с сыном. Эти полгода дали ему понять, что он мог бы потерять, если бы продолжал жить дальше так, как до этого. Мысленно, где-то в глубине своей души, он говорит «спасибо» той, что дала ему свое прощение.
В тоже время, в том же месте.
- Он, все-таки, прислушался. – Мужской голос раздался позади женской фигуры, что куталась в шаль, и смотрела в сторону пляжа.
- Все имеем право на второй шанс. – Женщина сделала полуоборот и тепло улыбнулась подошедшему мужчине.
- Ты слишком добра, мое счастье. – Мужчина, приобняв любимую, слегка коснулся ее виска губами.
- Нет, любимый. Я дала шанс, и он им воспользовался. А если бы…- Женщина замолчала, вдыхая любимый запах моря и своего мужчины.
- А если бы он не допер, то лежал бы рядом с могилой, над которой возвышается деревянный крест. Идем, ты продрогла. И я рад, что он, все же, понял. Не хотелось бы возвращаться в твое прошлое...
Конец