И вот наконец Сашке минуло шестнадцать. Пора становиться самостоятельным. Вместе с товарищами Спиридоном и Анатолием (его двоюродными братьями) отправился он в Мурманск к дяде. Снова, как и тогда, когда он отправлялся жить в Нименьгу, предстояла разлука с семьей. Но теперь уже больше будет скучать мать, чувствует, что у птенца выросли крылья, окрепли, что навсегда улетает он из гнезда. А Саша, хоть и грустно было расставаться с матерью, испытывал нетерпение — ведь впереди было море, была новая жизнь, полная новых, удивительных впечатлений и приключений. И мысли поэтому были у него обращены не назад, к дому, а вперед, к морю.
«Не бойся, сестра, парня к морскому делу пристроим», — написал Федор Валявкин в Онегу.
И слово сдержал. Сашку по малолетству взяли юнгой на тральщик со странным для северных вод названием «Краб», а двух его товарищей, которые были постарше, — матросами. Старенький провонявший рыбой тральщик стал для Саши Шабалина вторым домом, здесь нужно было учиться жить и работать.
Уже потом, став заправским моряком, он не мог без теплой улыбки вспоминать «Краб». А тогда, первый раз в жизни ступив на борт настоящего корабля, он не мог сдержать волнения и восхищения. Тральщик, небольшой кораблик, показался ему огромным и могучим, настоящим пенителем моря, а члены его экипажа — многомудрыми и всемогущими повелителями стихий. Это первое впечатление, впрочем, было верным: на тральщике было много старых опытных матросов.
Они хорошо относились к шустрому парнишке и всячески старались приобщить его к настоящей морской жизни. С присущим настоящим людям тактом они понимали состояние юноши, чувствовали, как ему хочется поскорее войти в морскую семью, стать заправским рыбаком. И учили его матросскому уму-разуму.
С тех пор прошло много лет, и Саша превратился в Александра Осиповича Шабалина, но первое знакомство с морем свежо в его памяти, как будто бы это было вчера.
День, как почти всегда в этих местах, был пасмурный. Дождь был нудный, бесконечный — настоящая северная погода. Все было обычным, будничным, но именно эта будничность и была наполнена особым смыслом в этот день для Саши: сегодня «Краб» уходил в море, и впервые в море уходил на нем юнга Саша Шабалин. Погода становилась все более свежей. В Кольском заливе штормило, и темные волны с белыми гривами, как табун взбесившихся коней, рвались к берегу. Саша всегда любил смотреть на штормовое море и подолгу задумчиво следил взглядом за волнами, которые, казалось, жили какой-то своей жизнью. Но одно дело стоять на берегу, чувствовать под ногами твердую землю и совсем другое, когда между тобой и взбунтовавшейся стихией только днище и борт судна. С замирающим сердцем смотрел парнишка на штормовое море. Вскоре оно стало белое как молоко от бурлящей пены. Это было непривычное зрелище: ведь обычно в этих краях море тускло-серое, как жидкий свинец.
Разъяренные волны снова и снова обрушивали шипящие массы воды на борта тральщика, но он лишь покачивался и неуклонно продолжал свой путь. Саша не мог отвести глаз от моря — он вдруг отчетливо понял, что никогда не сможет уйти от него, изменить ему.
О многом мечтают люди в шестнадцать лет. В начале своего жизненного пути человеку кажется, что все возможно, все тебе подвластно, стоит только как следует захотеть. Была заветная мечта и у Саши Шабалина — он хотел стать капитаном дальнего плавания. Наверное, тут сыграли роль и рассказы дяди Феди о далеких морях и океанах, особенно много он всегда говорил о Северном море, и разные морские редкости вроде необыкновенных раковин, что привозил он из своих путешествий, раковины, в которых, если приложить их к уху, слышится несмолкаемый шум волн.
Восемь месяцев прослужил Шабалин юнгой, а потом его перевели в матросы. Не раз и не два получал он потом повышения по службе, но та, первая, ступенька запомнилась ему навсегда. Казалось бы, велика ли разница между юнгой и матросом — ан нет, велика. Может быть, даже больше, чем между матросом и капитаном. Пока он был юнгой, его учили, его опекали. А тут — полная ответственность за свое дело, тут — смотри в оба и не зевай. Тут, если напортишь, спрос с тебя будет сполна, да и ошибки на море бывают такими, что потом не исправишь.
Постепенно освоил он сложное хозяйство «Краба», сам сжился с новой обстановкой и вошел в семью моряков. Им нравился этот шустрый и смелый парнишка, который никогда не отказывался ни от какой работы. «Краб» надолго уходил в море. Баренцево море богато рыбой: особенно много здесь трески и морского окуня. Когда везло, трюм «Краба» быстро наполнялся, и тогда возвращались в Мурманск. Как правило, двадцать пять дней находился тральщик в море, а пять дней моряки проводили на берегу. Много раз приходилось попадать в шторм, когда волны играли судном, кидая его с гребня на гребень. Ледяной ветер обжигал, а брызги, как колючки, впивались в лицо и руки, слепили глаза.