Выбрать главу

ЗАРУБЕЖНЫЙ ДЕТЕКТИВ

Казимеж Блахий НОЧНОЕ СЛЕДСТВИЕ

ГЛАВНЫЕ УЧАСТНИКИ ОПИСЫВАЕМЫХ СОБЫТИЙ:

Матеуш из Колбача, умер примерно в 1506 году.

Анна Кольбатц, в первом браке Хартман, по всей вероятности, убита в замке примерно в 1540 году.

Иоганн Кольбатц, основатель торгового дома «Кольбатц и сыновья», покончил жизнь самоубийством в замке 17. I.1574.

Шимон Кольбатц, сын Иоганна, умер в замке, дата неизвестна.

Каспар фон Кольбатц, юнкер, полковник Верхнепоморского пехотного полка, убит в замке 17.I.1864.

Артур Харт, капитан, умер в замке перед первой мировой войной.

Арним фон Кольбатц, журналист, убит в замке 17.I.1968.

Марек Бакула, хранитель замка.

Гуго Яспер, экс-комендант замка.

Герман Фрич, садовник и сторож в замке.

Труда Фрич, его дочь.

Аполония Ласак, кухарка.

Стефан Куницки, эксперт судебной медицины.

Домбал, поручик.

Лигенза, сержант.

Рассказчик.

I. ПОРТРЕТ АННЫ ХАРТМАН 

1

— Добрый вечер! Я Марек Бакула, хранитель замка. Очень рад, что вы так быстро приехали. Метель сегодня просто невероятная. А с утра было семнадцать градусов… Весьма сожалею, что пришлось вас побеспокоить. Чем еще могу быть полезен? Да! Труп лежал вот тут: ногами к камину, головой примерно у кресла. Вы уже осмотрели могилы? Они там, за левым крылом замка.

Марек Бакула произносит эти слова и садится в старинное кресло с широкими подлокотниками.

В комнату врывается топот ног, нетерпеливые возгласы, ритмичное щелкание фотоаппаратов, стук открываемых чемоданов. Вносят гроб, облепленный землей и снегом. Старинный гроб, из темного дерева, окованный железом. Весьма величественный гроб. Открывают крышку, и двое сотрудников уголовного розыска поднимают труп. Покойный был высоким мужчиной и носил светлый костюм из ворсистой шерсти. Застывшее тело кладут так, как показал пан Марек Бакула, — ногами к камину, головой у кресла. Несколько раз фотографируют, делают измерения. Когда с этим покончено, гроб уносят. Является человек в белом халате и сквозь лупу осматривает ковер.

Мы же — я и Марек Бакула — сидим в креслах. Молчим. Смотрим на людей, занятых своим делом.

Потом поднимаем глаза на шесть огромных портретов в позолоченных рамах. Они висят над камином.

Шесть портретов, основательно почерневших, изображают пятерых мужчин в старинной одежде и одну женщину в белом платье. Отсюда я не могу рассмотреть, красивая она или нет. Смутно различаю лишь светлое пятно ее лица.

Я еще ничего не сказал о комнате, которую в соответствии с ее убранством лучше именовать залом. Прямо передо мной камин; кирпич в нем давно обгорел, стал грязновато-черным. Камин обрамлен роскошной, на мой взгляд, довольно слащавой гипсовой лепниной, изображающей розы и пухлые рожицы амурчиков. Его венчает мраморная доска с двумя подсвечниками в виде дорических колонн. Выше — между мраморной доской и портретами — на стене висит трость из черного дерева с серебряным набалдашником в форме головы грифа. Обе боковые стены зала покрыты не особенно чистой штукатуркой. В левой стене — двери темного дерева с огромными металлическими ручками, которые гоже изображают сердитого поморского грифа. Я сижу у правой стены. Но это, собственно, не стена, а огромное окно, занимающее почти все пространство. За ним белеет заснеженный сад. Дальше — чернота неба. Я знаю, что всего в каких-либо двухстах метрах от моего кресла море. Слышу даже его заунывный ритмичный плеск. Да, я забыл еще сказать, что из окна видно левое крыло замка с невысокой башенкой и несколько сосен, ветви которых обшарпаны ветром. Больше ничего не видно.

— Гражданин капитан, докладывает поручик Домбал: предварительный осмотр закончен. — Высокий офицер стоит в дверях. Ждет.

— Спасибо. Трудитесь дальше. Донесения прошу присылать сюда. Я буду работать здесь.

— Есть! — Поручик Домбал козыряет и жестом приказывает своим людям удалиться. Сам он выходит последним и гасит двенадцатирожковую люстру.

Зал погружается во мрак. Два подсвечника со слабыми электрическими лампочками освещают лишь коврик перед камином да наши ноги, вытянутые к его решетке. Железная решетка у камина невысокая, не больше чем полметра, на нее можно поставить ноги. Мы будто растворяемся в сумраке комнаты, в тепле мягких кресел, в тишине замка. Хранитель спрашивает: