Остается только подсобный рабочий, которого в свое время будут судить за убийство, возможно преднамеренное, а потом лучшие свои годы ему придется гнить в тюрьме. Мартин Бек, комиссар по уголовным делам, чувствовал себя скверно.
Он заплатил по счету, взял чемодан и направился по мосту Мэлар к станции. Думал – сумеет ли он заснуть в поезде.
Послесловие
Прошло то время, когда о детективе распространялось твердое убеждение, что это просто-напросто один из вариантов авантюрно-сенсационной литературы, что для таких книг характерны лишь нагромождения страхов, кошмаров, драк, кровопролитий, убийств, дешевые эффекты, секс и различные извращения, которые придают этому жанру бульварный тон, рассчитанный на удовлетворение самых низменных запросов читательского круга. Еще недавно можно было встретить высказывания некоторых критиков и литературоведов, характеризующих все написанное в этом жанре исключительно как наглядное проявление загнивания буржуазной культуры, которое оказывает губительное влияние на подрастающее поколение.
Конечно же, низкопробный детектив грешен и нагромождением ужасов, и дешевой игрой на нервах, но нельзя приклеивать сии ярлыки к детектив вообще, ко всему литературному жанру. Впрочем, что защищать в этом жанре – тоже вопрос. К примеру, можно порой прочесть, что детектив – это «здоровое чтение, заранее успокаивающее ваши нервы уверенностью, что зло будет раскрыто, злодей наказан, добро и правда восторжествуют. Это сказка для взрослого человека… Разумеется, я имею в виду настоящие детективы, а не те гангстерские или шпионские трескучки, которые подсовывают вместо них. Кстати, особенность.лучших таких романов в том, что «кровь и смерть», «убийство» во всех его видах, трупы зарезанных, удушенных, застреленных не действуют на воображение, они воспринимаются в чтении как бы условно, подобно договоренности в игре – вы скользите мимо них по страницам, как если бы они, как в театре, вскочили и побежали после поднятия занавеса». Получается, по такому рецепту, не столько литература, сколько литературная игра, причем в духе «Спокойной ночи, малыши». Едва ли это самый удачный прием в защите жанра, и едва ли именно такие черты в нем стоит защищать. Есть в нем и другое, более важное и серьезное.
Для лучших образцов детективной литературы характерны реалистичность изображений быта и психологии, общественных конфликтов, ими обеспечивается заостренность и увлекательность событий и характеров. Сюжеты в таких случаях основаны на реалистическом подходе, на убеждении в силе разума и утверждают торжество (хотя бы потенциальное) правопорядка (или хотя бы правды как таковой) над социальным злом. Раскрытие преступления, логический анализ фактов погружаются тогда в жизненную стихию. Основой конфликта становится столкновение справедливости с беззаконием.
Хороший детективный роман – это исследование, поиск, испытание мысли и фантазии. Он делает читателя соучастником «дела», что, несомненно, полезно хотя бы тем, что развивает наблюдательность, сообразительность, воспитывает навык аналитически мыслить. Вот эта читательская активность, причастность, не в ней ли секрет массовой увлеченности жанром?
Конечно, есть и другие непременные черты в классических детективных произведениях. Главные из них тайна, загадка, образ сыщика (иногда это человек, профессия которого далека от сфер криминалистики, им может оказаться и врач, и журналист, и страховой агент, волею случая втянутый в расследование преступления, но, кем бы он ни был по профессии, все же но функции своей и по конкретным действиям он сыщик, пытающийся раскрыть тайну, вступающий в поединок со злом).
По правилам детектива, сыщик – фигура нападения, преступник – фигура защиты. Остальные персонажи участвуют в игре, как правило, на стороне защиты, так как произвольно или непроизвольно уводят нападение по ложным следам. Читатель участвует в игре на стороне нападения, пытаясь вместе с сыщиком проникнуть в тайну преступления.
Иногда, забывая о законах детективного жанра, мы называем детективом любое сочинение, если только сюжетная развязка в нем не видится с первых страниц, а сам сюжет окутан загадочностью. По ведь не только приключенческая беллетристика, но н классической глубины словесность может предложить читателю запутанную интригу, скрывая до последней страницы всевозможные тайны.
Нельзя так же поспешно принимать за детектив произведения, в которых фигурируют преступники. Сам по себе показ преступного мира или описание какого-нибудь преступления еще не является неукоснительным признаком литературы этого жанра.