Выбрать главу

— Как начальник муниципальной гвардии Томельосо.

— В таком случае очень сожалею, но я не обязан вам отвечать.

— Почему?

— Потому что по закону вам не положено заниматься делами, которые не входят в функции муниципальной гвардии.

— Допустим. Но инспектор общего полицейского корпуса сеньор Мансилья, который в данный момент сидит здесь, в машине, счел необходимым послать меня от своего имени, чтобы не придавать важности этому чисто формальному допросу. Если хотите, я могу позвать его.

— Если у него нет судебного предписания, он может себя не утруждать.

— Для дел такого рода в нашей стране не нужны судебные предписания. Но раз вы хотите соблюсти букву закона, я скажу, чтобы он пришел к вам сам.

— ...Ну, хорошо, — согласился Гомес Гарсиа, уступая доводам комиссара. — Что вам угодно знать?

— Итак, вы согласны отвечать на мои вопросы, несмотря на то, что это не входит в мою компетенцию?

— Спрашивайте.

— Был у вас дон Антонио пятнадцатого октября?

— Был около четырех часов дня. Он приходил осмотреть мою дочь, которая хворает.

— А за что вы на него рассердились?

— Я? — переспросил он, не в силах скрыть своего удивления.

— Да.

— Я ни на кого не сердился.

— Не забывайте, речь идет о смерти человека.

— Ну и что же?

— Так... А когда он снова пришел к вам?

Гомес Гарсиа взглянул на Плиния, как бы раздумывая, стоит ли ему отвечать. Наконец он решился:

— В половине четвертого ночи.

— Больная почувствовала себя хуже?

— Да.

— Как вы уведомили его об этом?

— А зашел за ним, но его не оказалось дома, и мне пришлось подождать у подъезда.

— Вы пришли пешком?

— Нет, я привез его на своей машине.

— Сколько времени он пробыл у вас?

— Больше получаса.

— И вы отвезли его домой?

— Нет, он захотел пройтись.

— Где у вас обычно стоит машина?

— Во дворе. Туда ведет отдельный вход через ворота позади дома.

— Тогда почему вы подъехали со стороны улицы Толедо, где все перерыто из-за строительных работ?

Гомес откровенно удивился:

— Потому что я собирался отвезти доктора к нему домой, а там машина ближе всего стоит к нашему дому.

— А как, по-вашему, что с ним могло случиться?

— Не знаю.

— Кто-нибудь может подтвердить то, что вы говорили мне?

— Жена и дочь.

— Они дома?

— Да.

— Почему вы не пришли в аюнтамиенто сообщить нам, что дон Антонио был у вас до четырех ночи, ведь всем жителям города было объявлено об этом?

— Я ничего не знал ни об объявлении, ни об исчезновении доктора. На другой же день мы с дочерью уехали в Мадрид.

— А после возвращения?

— Я уже ответил на все ваши вопросы, — сказал Гомес Гарсиа, приоткрывая входную дверь и глядя на Мануэля все тем же хмурым взглядом. — И дураку ясно, что я не имею никакого отношения к смерти этого сеньора. Но, клянусь богом, как только все прояснится, я непременно доложу губернатору, что вы занимаетесь не своими делами.

— Это ваше право! А пока что, надо полагать, инспектор не замедлит явиться к вам со всеми надлежащими судебными предписаниями.

— Пусть приходит! — гаркнул Гомес Гарсиа, в бешенстве захлопнув дверь за спиной начальника муниципальной гвардии Томельосо.

 

Когда Плиний уже в машине рассказал не без горькой иронии о своей встрече с Гомесом Гарсией, инспектор возмутился:

— Сейчас я пойду к нему сам! Интересно, что он запоет!

— По-моему, вам не следует торопиться, посмотрим, как будут дальше разворачиваться события. Нам ведь совсем не трудно узнать, действительно ли он уезжал в Мадрид.

— Пожалуй... Теперь уже нет никаких сомнений в том, что именно Гомес Гарсиа заезжал в ту ночь за доном Антонио.

— Да... А весь сыр-бор загорелся из-за того, что дочь Гомеса беременна... или была беременна. Сара, учительница, как вам известно, говорила, что доктор без всяких обиняков заявил ему об этом... Помните, дон Лотарио, «иберийский фарс», о котором дон Антонио не успел рассказать нотариусу?

— Конечно, помню.

— Так вот, Антонио имел в виду ту сцену, которую устроил ему Гомес Гарсиа, когда доктор заявил, что его дочь в положении.

— Похоже на то.

— Как же он осмелился в таком случае снова поехать за доктором ночью?

— Наверное, дочери стало хуже... а Гомесу не хотелось обращаться за помощью к другому.

— Почему?

— Тогда бы пришлось посвятить в свою тайну еще кого-то.

— А вам не пришло в голову, комиссар, что он просто хотел прикончить доктора и... концы в воду?

— Конечно, Гомес Гарсиа личность темная, и таких, как он, у нас в стране пруд пруди, но вряд ли он на это пошел бы. А вы как думаете, дон Лотарио?