— Это вы, Маргарет?
— Инспектор Тъюстед.
— Но я не могу вас принять!
— Сожалею, ибо у меня очень мало времени.
— Хорошо, вы можете минутку подождать?
Она поспешила завязать волосы платком, накрыть покрывалом кровать, открыть окно и пригласила полицейского войти.
— Я не думаю, что в Ярде принято принимать полицейского в спальне.
— Леди Уортэм, задача полицейских Ярда — поиск истины, и неважно где они ее находят.
— Садитесь, инспектор. С сегодняшней ночи я начинаю привыкать, что моя спальня превращается в место публичных собраний. Чем я могу быть вам полезна?
— Вы должны догадаться…
— Речь идет, по-видимому, о мистере Нарборо?
— Совершенно верно… Очень симпатичный молодой человек и… такой доверчивый.
— Почему вы мне это говорите?
— Потому что я думаю, очень плохо смеяться над его наивностью.
— Я не понимаю?
— Тогда поставлю все точки над i: мистер Нарборо поделился со мной, сообщив о тех чувствах, которые он питает к вам. Я не думаю, что он имеет привычку рассказывать такие истории полицейскому инспектору, но с другой стороны, он был вынужден объяснить некоторые свои поступки и не принадлежит к разряду тех людей, с которыми мы обычно имеем дело. Он мыслит несколько по-другому.
— Куда вы клоните?
— А вот куда. Мистер Нарборо вошел этой ночью в ваш дом, чтобы увезти вас, но вы отказались следовать за ним.
— И вы меня осуждаете?
— Конечно нет… по крайней мере, если не вы толкнули его на такой поступок.
— Инспектор! Вы отдаете себе отчет в том, что…
— Прошу вас, леди Уортэм, не следует возмущаться понапрасну. Я уверен, что мистер Нарборо не лжет.
— Что означает?..
— Это означает, что он не лжет, когда говорит что пришел по вашему приглашению.
— А как бы я это сделала?
— Обычный телефонный звонок.
— Инспектор, я даю вам слово, что не звонила мистеру Нарборо.
— Допустим. Но если это так, как он узнал, где находится черный ход, и прямо явился в вашу спальню?
— Я не могу это объяснить.
— Жаль, ибо точно так же вы объяснили бы, почему были не заперты двери, ведущие на черную лестницу и в холл. Я не думаю, что, хоть мистер Нарборо и необычный человек, он может проходить сквозь стены.
— Инспектор!..
— Видите ли, леди Уортэм, мне совсем не нравится то, что происходит в вашем доме в последнее время. Смерть леди Ходдесдан, выстрел в мистера Нарборо… Нет, действительно, мне не нравится все это, и я боюсь, что не оставлю вас в покое, пока не узнаю, кто сообщил дорогу в вашу спальню.
— Вы считаете?..
— А вы?
— Очевидно, теперь…
— Подумайте надо всем. Предположите, что леди Ходдесдан не отравилась, а ее отравили, что мистера Нарборо затянули в ловушку… Что касается леди Ходдесдан, то убийца ошибся, но сегодня ночью…
— Инспектор… мой муж стрелял не в Мортимера, а в меня, а Мортимер был ранен, потому что бросился мне на помощь… Микаэль хотел убить неверную жену, разве это не логично?
— Подождите, прошу вас.
Тъюстед выбежал из комнаты и бросился в комнату для прислуги.
— Чедгрейв!
— Сэр?
— Расскажите мне, как все происходило сегодня ночью в спальне леди Уортэм?
— …Ну что ж, сэр, мы вошли и увидели картину, которой мы не могли поверить.
— Дальше! Скажите мне о поведении сэра Микаэля!
— Прекрасно, сэр! Это было как у Шекспира! В двух словах, он клеймил виноватых, потом прицелился в леди Джейн.
— Вы в этом уверены? Он хотел выстрелить в свою жену, а не в мистера Нарборо?
— Мы в этом уверены!
— Тогда как объяснить, что пуля попала в мистера Нарборо?
— Потому что этот джентльмен, который на самом деле не джентльмен, на этот раз вел себя как джентльмен и бросился к леди Джейн, чтобы защитить ее.
— А дальше?
— Потом, сэр Микаэль снова хотел выстрелить в леди Джейн, но, слава Богу, я пришел в себя и смог остановить карающую руку!
— Миледи, — заявил Тъюстед, — я горжусь своей проницательностью. Я не верю ни в фей, ни в домовых. Для меня, один плюс — всегда два. Вы понимаете, что я хочу сказать?
— Абсолютно.
— Поведение мистера Нарборо кажется мне столь необычным, столь далеким от логики, что мне трудно найти ему объяснение, если не считать, что он подчиняется кому-то…
— Кому?
— Вам.
— Простите меня, инспектор, я не обладаю столь рассудочным мышлением как вы, но я не понимаю…
— Представьте себе, миледи, что все происходящее — лишь спектакль марионеток, управляемых одной умной женщиной?