Уиллинг встал.
— Несмотря на это, мы будем бастовать.
Вечером состоялось собрание полевых рабочих. Эдгар объяснил людям положение. Фирма решила ускорить темпы работ и для этой цели нанять конных надсмотрщиков. Окружное руководство профсоюза не одобрило забастовку. С их стороны нечего ждать материальной и моральной поддержки. Беседа происходила взволнованно, но по-деловому. Большинством голосов было решено организовать собственный фонд забастовки и с завтрашнего дня прекратить работу.
Фирма дополнительно выпускала оригинальные секс-грампластинки, а также предметы первой необходимости и художественные изделия, которые эта универсальная организация выбрасывала на рынок. Бертон управлял многочисленными магазинами и в глубине души ждал дня, когда делегация морально сломленных и ослабевших рабочих притащится к воротам дворца Шмидта-Хантера, чтобы просить фирму о пощаде.
К концу первой забастовочной недели прибыла большая группа мексиканцев. Через день они покинули Ивергрин, обогатившись опытом и деньгами на обратную поездку и другие расходы. Когда на следующее утро Бертон, выпятив грудь, отправился за город, он не увидел ни одного рабочего. В полях стояла вода, и ее поверхность, гладкая, как зеркало, сверкала на солнце.
Бертон удивился, потом пришел в ярость, повернулся и уехал. Мексиканцы покинули свои квартиры. В пивной оказались несколько бродяг. Они пришли вместе с мексиканцами, но не захотели ехать обратно, а, добравшись до Ивергрина, решили остаться на этой стороне границы и попытать счастья на Севере. У Бертона осталась лишь жалкая возможность склонить этот сброд к штрейкбрехерству. Но людям были слишком дороги их собственные шкуры, чтобы таким образом подвергать себя опасности. Они пожалели, что раньше не додумались потратить деньги на переезд в соседний город.
После долгих препирательств Бертон потребовал возвращения денег на поездку, выданных им фирмой. Люди отказались. Да, им действительно обещали работу, но умолчали, что речь идет о пресечении забастовки. Если фирма не в состоянии расчистить канавы, то в этом исключительно вина тех, кто пытается обвести ее вокруг пальца.
Бертон не сдавался. Он пригрозил разборкой у шерифа и с таким неумолимым видом вынул пистолет, что семеро из десяти предпочли побыстрее залезть в карман и отдать оплату за переезд. Затем они встали и, ругаясь, покинули пивную. Остальные трое уже пропили свои деньги, и у них не осталось другого выбора, кроме как идти на работу в поле. Бертон передал троих неудачников надзирателю и уехал по своим многочисленным делам.
Вооруженный отряд, который шеф полиции с раннего утра мобилизовал, чтобы ожидаемое столкновение пикета забастовщиков со штрейкбрехерами решить патриотически в пользу Америки, разочарованно вернулся в казармы. Поскольку рабочие тоже убрали почти все посты, тройка пьяниц смогла беспрепятственно приступить к работе. Вода засасывала лопаты, глинистая каша не отваливалась от их лезвий. После третьего или четвертого копка лопатой один из пьяниц свалился, и надзирателю пришлось спасать его от утопления. Он выволок упавшего на сухое место, где поупражнял на нем свои кулаки. Собутыльники безоружного бродяги не могли спокойно смотреть на это. Кровь ударила им в голову. Они подошли к охраннику, молча сняли резиновые сапоги и молотили надзирателя до тех пор, пока он, охая, не распростерся рядом с их дружком, который лежал на земле и храпел. Затем они вдвоем подхватили спящего и утащили его с поля. Троица немедленно уехала из неприветливого Ивергрина, надеясь автостопом добраться до Остина. Когда солдаты ударной группы из Литтл Гарлема появились на поле, где должны были работать штрейкбрехеры, они обнаружили только охранника, который, качая головой, сидел перед канавой с водой и промывал глаза.
Фонд забастовки полевых рабочих день ото дня рос. С самого начала выяснилось, что у исполина «Шмидта и Хантера» имелось множество тайных врагов, или, по меньшей мере, противников и завистников, которые охотно раскошеливались во вред фирме. Шестьдесят пять процентов средств фонда перетекли из касс средних и мелких предпринимателей Ивергрина. Из соседних селений тоже поступали сообщения о сборе средств. Через неделю руководство забастовкой сумело выплатить каждому рабочему столько денег, сколько составило бы требуемое повышение жалованья.