— Он об этом догадывается?
— Я предупредила его об этом.
— Вы очень неосторожны, миледи, очень, и, я надеюсь, вы простите мне этот маленький спектакль, который я сыграл, обвиняя вас. Я думаю, это была единственная возможность узнать у вас то, что я узнал. Леди Уортэм… боюсь, что вся эта история сыграна сэром Микаэлем, с невольным участием мистера Нарборо, с одной целью… устранить вас.
— С сегодняшней ночи я думаю так же… Сегодня моя смерть была бы на руку моему мужу, поскольку мое завещание оставляет все пережившему меня супругу.
— Но, имейте в виду, что у меня нет ни одного вещественного доказательства, которое позволило бы мне оградить вас от супруга!
— Я понимаю.
— Надо быть внимательней, миледи.
— Постараюсь.
— Видите ли, леди Уортэм, остается еще одна вещь, которую я не понимаю: зачем было убивать леди Ходдесдан? Очевидно, речь идет об ошибке, но как это произошло?
— Тем более, что здесь все знаю, что леди Элен пила только джин. Она одна пила его в тот вечер…
— Как, вы пили разное?
— Все, кроме леди Ходдесдан, пили виски.
— А мне ничего не сказали об этом.
Вдруг леди Джейн вскрикнула:
— Постойте!
И она рассказала полицейскому о том инциденте, который произошел между леди Элен и Мортимером. Она объяснила, почему в тот вечер, вопреки своему обычаю, леди Ходдесдан попросила виски, и как, по привычке, она взяла и выпила стакан, предназначавшийся мистеру Нарборо.
— Так значит это его хотели отравить…
— По-видимому.
— Увы! Это ничего нам не проясняет, ибо я не знаю, зачем сэру Микаэлю потребовалось устранить человека, служившего прикрытием в его планах?
Тъюстед покачал головой.
— Нет, миледи, леди Ходдесдан убил кто-то другой… по ошибке. Вы ничего не имели против мистера Нарборо, логика подсказывает, что это не мог быть и ваш муж… ни ваша гостья…
— Тогда кто же? Больше никого не было!
— А я думаю, что был.
— Опять? — возмутился Реджинальд при виде инспектора.
— Мы очень упрямы в своем деле… Мистер Чедгрейв, мне бы хотелось узнать ваше мнение об одном странном факте… Вы знали, что у доктора пропал флакон с дигиталисом, однако леди Ходдесдан была отравлена цианистым калием… И почему леди Ходдесдан? У вас есть какие-то соображения на этот счет, мистер Чедгрейв?
— Говорили об ошибке, сэр… Леди Ходдесдан выпила стакан, который не был ей предназначен. Мы разделяем это мнение.
— А для кого был предназначен отравленный стакан?
— Для мистера Нарборо.
— Откуда вы знаете?
— Нам так было приказано, сэр.
— Но ведь напитки подавали не вы?
— Нет, сэр. Этим занимался сам сэр Микаэль.
— Значит, вот где вмешался случай, иначе бы мистер Нарборо отправился к праотцам.
— Без всякого сомнения, сэр.
— Вы уже были под судом, Реджинальд?
— Мы? Вы шутите, сэр?
— В таком случае, надеюсь, что суд примет это во внимание…
— Суд?
— Реджинальд Чедгрейв, от имени Ее Величества, я арестовываю вас за убийство леди Ходдесдан.
— Но…
Роза упала в обморок, Маргарет ударилась в слезы, а мажордом, бледный, как смерть, пытался защитить себя:
— Мы… мы не понимаем… такое ужасное обвинение!
— Ну же, мистер Чедгрейв, вам ли мне советовать сохранять достоинство в такой момент? Вы хотели устранить мистера Нарборо, потому что считали, совершенно искренне, что он внес смятение в дом ваших хозяев. Ваша тупая и трогательная верность заставила вас взять во взломанном шкафчике немного цианистого калия…
Вы боялись, как бы мистер Нарборо, якобы украв дигиталис, не отравил сэра Микаэля… и вы решили опередить его. Когда вы узнали, что только он один будет пить джин, вы отравили содержимое его стакана. К несчастью, сэр Микаэль решил сам подать напитки. Вот так леди Ходдесдан умерла вместо другого, по привычке взят стакан с джином. Ну что, Чедгрейв, зачем отпираться?
— Пусть. Мы признаемся. Мы сожалеем о безвременной кончине леди Ходдесдан, но не о попытке спасти сэра Микаэля, ибо этот похититель дигиталиса мог его отравить.
— Мне очень жаль, что я отнимаю вашу последнюю иллюзию, Чедгрейв: дигиталис украл вовсе не мистер Нарборо.
— Тогда кто же?
— По-видимому, никто… Вас просто разыграли, бедняга. Ну что ж, следуйте за мной, я передам вас своему помощнику.
Роза была все еще в обмороке, и Реджинальд, уходя, обратился к горничной:
— Маргарет, скажите Розе, что мы не запятнали своей чести, и это вовсе не наша вина, что судьба отвернулась от нас. Мы взойдем на эшафот, как король Чарльз… Скажите также Розе, Маргарет, что я только сожалею…
Чедгрейв высокомерно оглядел инспектора.
— …Что меня арестовал человек, который голосует, по-видимому, за лейбористов.
Хирург занимался перевязкой Мортимера.
— У вас в Камберленде все такие?
— Какие?
— Сегодня ночью вы получили пулю в плечо, у вас должен был бы быть жар, боли… а я вижу, что вы — как рыбка в живой воде. Надо было действительно родиться в Камберленде, чтобы так реагировать…
— Вы позволите мне вернуться домой?
— Не будем преувеличивать, однако. Вам надо с недельку поваляться в постели. Я отпущу вас, как только рана совсем закроется и больше не будет опасности заражения.
— Тогда возьмите меня в свою клинику.
— Вы действительно этого хотите?
— Прошу вас.
— Прекрасно. Я навещу еще одного пациента и заеду за вами.
Уходя, он столкнулся в дверях с леди Уортэм и инспектором.
— Леди Уортэм, наш больной изъявил желание вернуться в клинику. Вы можете прислать кого-то, чтобы помочь ему одеться? Я через час заеду за ним.
— Им займется Реджинальд.
Когда врач ушел, полицейский сказал:
— Нет, Реджинальд им не займется. Я только что отправил его в Ярд. Это он отравил стакан, предназначенный мистеру Нарборо и который выпила леди Ходдесдан. Мистер Нарборо, леди Уортэм заявляет, что никогда вам не звонила.
— Тогда кто же?
— Думаю, что скоро смогу ответить на ваш вопрос.
Леди Джейн подошла к больному и взяла его руку в свою.
— Вы помните, что я вас сказала вчера в Сан-Джеймс парке?
— Я никогда это не забуду.
— Я не изменила своего мнения со вчерашнего дня, друг мой. Простите меня, но с вами сыграли злую шутку… Кто-то знал о тех чувствах, которые вы ко мне питаете…
Полицейский заметил:
— Это сужает поле наших поисков, по крайней мере, если вы, мистер Нарборо, не сообщали об этом всем встречным?
А они его не слышали. Достаточно было леди Джейн произнести несколько слов, напомнить об их вчерашней встрече, как они почувствовали себя в каком-то другом мире, где больше не было полицейских.
— Мортимер, вокруг нас происходит что-то грязное… Я хочу, чтобы вы знали, что я здесь ни при чем…
— Я это знаю.
— Почему вы пришли ночью, несмотря на то, что я вам говорила?
— Я надеялся, что вы изменили свое мнение… Так трудно смириться с потерей своей любви.
Она провела пальцами по его лбу.
— Мортимер… К сожалению, жизнь — не волшебная сказка и я не такая, какой вы меня себе представляете.
— Важно, как я вас вижу.
— Я не свободна… и даже если бы была…, мне кажется, я не решилась бы уехать жить в Камберленд… Простите меня.
— Это ничего, Джейн… Не извиняйтесь… И все-таки я уеду с вами.
— Не понимаю…
— Я тоже не понимал. Правила игры слишком сложны. Выигрывают только люди, похожие на сэра Микаэля, ведь они знают правила… Вы думаете, между нами все кончено? Вы ошибаетесь, Джейн! Все только начинается!
— Но вы ведь уезжаете?
— Что бы соединиться с вами и больше никогда вас не покидать.
Дэвид Тъюстед вышел на цыпочках из комнаты. Он чувствовал, что его присутствие было лишним, но он был счастлив, что накануне своей отставки он познакомился с таким человеком как Мортимер Нарборо, и потом, ему было пора поговорить с сэром Микаэлем.