– М-м-м! Еще тепленькие. – Китти вырвала у меня седой волос. – Это она их печатает?
– Они настоящие, – ответил я. – На ленте печать Калифорнийского банка. Тут пять тысяч долларов.
– Что у нее? – Как я понял, шантаж. Но она боится огласки. Некто на Риверсайд Вест имеет фотографии, которые ее волнуют. Китти негромко присвистнула.
– Фотографии, которые стоят пять тысяч долларов? – Двадцать тысяч, – уточнил я. – Эти деньги мои. То есть, мои и директора банка.
– Ты надо мной смеешься? – Нет, дорогая.
– За что такая сумма? Это опасные деньги? Я улыбнулся.
– Опасные, Китти? Подумай хорошенько: я должен просто-напросто оттащить эти монеты и забрать конверт с картинками. Я показал ей остальные деньги – старые купюры разного достоинства.
– Деньги настоящие, – заявил я, – а вот девушка поддельная.
– Когда она вошла, – сказала Китти, – я подумала: какая она странная! Я впустила ее к тебе, чтобы ты повеселился. Я решила, что она сбежала из психушки.
– Да, – согласился я. – Шляпа, пальто, весь облик! Она вырядилась как на потеху. Бриллианты – стекло, рыжие кудряшки – парик, и вряд ли она привыкла носить туфли без каблуков. Она явно хотела остаться неузнанной.
– Как ее имя? – Мэри Смит. Как для регистрации в гостинице. Даже адреса ее мне не удалось узнать. Завтра она зайдет за фотографиями.
– Да она явно не в себе! – Не скажи! – возразил я. – Думаю, у нее были причины для маскарада. Эти фотографии, должно быть, настоящий динамит. Двадцать тысяч долларов можно заплатить только если ты богат. Быть может, наша клиентка хорошо известна в определенных кругах; по этой причине ей нужны фотографии. Во всяком случае, для меня она пока инкогнито. А для тебя? – Не спрашивай! – вздохнула Китти. – Я лишь мельком взглянула на нее, но из-за этой шляпы я целый год глаз не сомкну.
– Я и об этом молодчике тоже ничего не слышал. Какой-то Дэнни Вальдо.
– Шантажист, – сморщилась Китти. – По всем по ним веревка плачет. – И вдруг с подозрением посмотрела на меня. – Надеюсь, ты не собираешься ничего предпринимать? – То есть? – Глаза у тебя как-то странно блестят. Послушай, Стив, если она собирается воевать с Вальдо, пусть ей помогает полиция.
– Успокойся, Китти. Эта женщина велела мне отнести деньги и забрать фотографии. Как она сказала, так я и сделаю.
– Может быть, может быть. – Китти не особенно поверила мне. – Я уже не раз видела в твоих глазах такой же нетерпеливый блеск. Думаю, не только доллары тому причиной. Твой мозг яростно работает. И мне это не нравится. Чтобы успокоить ее, я сказал: – Я в недоумении, это верно. А ты разве нет? Я все время думаю, что же это за дама нас посетила, и чего она боится. В первый раз к нам является клиентка, переодетая бедной родственницей и раздает доллары, как пачку антивоенных листовок. Эх, если бы она мне сказала все как есть, уж я бы поставил на место этого дурня.
– Когда ты идешь к нему? – Они договорились о времени: сегодня вечером между шестью и семью.
– Хорошо, Стив, только будь осторожен, – лицо ее стало озабоченным. – Я зайду к тебе около восьми, чтобы убедиться, что все прошло благополучно.
– Ты шутишь? Или ты надеешься, что я сломаю печать и загляну внутрь? Бьюсь об заклад, что ты для этого и собралась ко мне: хочешь полюбоваться порнографией.
– Вечно у тебя задние мысли, – покраснела Китти. – Я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке.
– Ты великолепно знаешь, что я никогда не сую нос в дела моих богатых клиентов, – заявил я напыщенно.
– Что ж, тем лучше. – До конца я ее так и не убедил.
– Если только не считаю это совершенно необходимым, – добавил я.
– Да, конечно. – Она покосилась на меня. – И в данном случае ты думаешь, что это необходимо? – Не одну тебя разбирает любопытство. И тут она стукнула меня по голове тяжеленным телефонным справочником.
2
Двухэтажный дом на длинной спокойной улице стоял примерно в трехстах метрах к западу от реки.
На широком фасаде расположился ряд низких окон с яркими жалюзи. Главный вход – под портиком, справа и слева – две пальмы в кадках, потом асфальтовая дорожка стоянки машин. В холле без ковра – ящики для писем, звонки. Под всеми, кроме двух – таблички, а за табличку с именем Даньела Вальдо засунут коричневый конверт. Я взял его в руки и рассмотрел. Потом снова вышел на улицу, сел в машину и закурил сигарету. Так я просидел до без пяти минут семь. Я мог бы быть у него ровно в шесть, но мне хотелось помучить его за эти двадцать тысяч долларов.