– Что делать капитан? Выходить на орбитальный виток?
– Сажай модуль.
– А если ловушка?
– Без «если». Идем на посадку в режиме максимальной защиты.
Лейтенант Грабцов молча опустил забрало гермошлема.
Рауль пристегнулся к креслу, и тоже загерметизировал шлем, давая понять, что не собирается возвращаться в индивидуальную капсулу.
– Внимание всем! – Произнес он в коммуникатор. – Идем на посадку. По сигналу – покинуть капсулы для десантирования через рампу.
Шар планеты уже разросся до исполинских размеров, заполнив все сектора телескопического обзора, лишь на мониторах заднего вида медленно терял контрастность фон усеянного мириадами звезд космического пространства, уступая место постепенно разгорающейся ауре, излучаемой нагревающейся обшивкой модуля.
Плавный вход в атмосферу сопровождался лишь легкой, едва ощутимой вибрацией; внизу простирался клубящийся океан облачности – серая мгла в которую минуту спустя погрузился ДШМ [9].
Пока на экранах властвовала серая муть, подсвеченная багрянцем от раскаленной обшивки, Рауль на несколько мгновений активизировал кибернетические модули имплантов.
Ничего.
Ощущение пустого киберпространства оказалось настолько резким, непривычным, что он на миг почувствовал себя не сидящим в кресле снижающегося космического аппарата, а одиноко стоящим посреди бескрайней и безмолвной пустыни…
…Наконец облака расступились.
Модуль продолжал снижаться; над данным полушарием планеты царила ночь, и только термальная оптика вычерчивала зеленоватые подернутые мелкой рябью помех контуры приземистых зданий небольшого городка, над которым царил высотный офис корпорации «Спейсстоун».
Ни одного габаритного огня, освещенного окна или иного проблеска света – лишь глухая тьма.
– Посадочные площадки временного космопорта свободны. Начинаю окончательный маневр.
Рауль дождался, пока схлынут резкие перегрузки торможения, а индикатор скорости сравняется с отметкой двухсот километров в час.
Вновь короткое включение имплантов.
Сфера сканирования пуста. Разум капитана воспринимал лишь фоновое тепло реакторной установки.
– Приготовиться к десантированию! – Шелест встал с кресла и добавил, обращаясь к Грабцову:
– Как только мы покинем корабль, поднимешься на один километр. Без моей команды огня не открывать. О любых изменениях обстановки докладывать немедленно.
– Понял. – Не оборачиваясь, ответил пилот. – Удачи.
Единственное поселение колонии Треула встретило десантников вязким мраком не освещенных улиц и нудной моросью дождя.
– Земцов, берешь двух человек, задача – осмотр периметра суспензорной защиты.
– Понял командир.
Три фигуры в бронескафандрах отделились от немногочисленной группы и тут же растворились в плотном мраке, оставив напоминанием о себе лишь маркеры засечек на радаре АТК.
– Остальные за мной. – Приказал Рауль, избрав в качестве ориентира здание колониального офиса.
Необходимости отдавать дополнительные инструкции он не видел – бойцы действовали четко, слаженно, – разбившись на пары, они двигались вслед за командиром, прочесывая сканирующим излучением каждое ответвление главной улицы.
Рауль остановился когда до центральной площади городка оставалось пройти менее ста метров.
У подножия строящегося здания лежал универсальный кибермеханизм.
– Моллиган, – осмотреть!
Несколько секунд ожидания. Почему-то зябко, неуютно на душе, не тревожно, а именно неуютно, не то от капель моросящего дождя, сбегающих по забралу гермошлема, не то от…
– Он разбился, сэр. – Пришел доклад. – Упал с верхних этажей.
– Понял. Что в здании?
– Наблюдаю группу из пяти однотипных машин. Один механизм стоит, остальные лежат. – Сайрок подчеркнул интонацией последнее слово.
Рауль понял, на что именно обращает его внимание боец. Отключившийся по приказу кибермеханизм никогда не рухнет с высоты и не останется лежать, окаменев в произвольной позе. Перед штатным выключением любая машина выполнит ряд операций, например, отойдет на безопасное расстояние от края строительной площадки и замрет в строго определенном положении.
– Электромагнитный импульс. – Вновь раздался в коммуникаторе чуть хрипловатый голос Моллигана. – Сканирование показывает повреждение цепей управления. Часть внутренних схем носит характерные следы плавления.
Рауль выслушал доклад, на мгновенье включился в киберпространство, но ощутил все ту же гнетущую пустоту.
– Земцов, что у тебя?
– Обнаружено два взорванных эмиттера суспензорной защиты. Предположительно разрушение произошло из-за резкого скачка напряжения.
Кто-то все же атаковал колонию. Причем не виртуально.
– Грабцов?
– На связи.
– Что на сенсорах?
– Чисто.
– Свяжись со станцией ГЧ. Сними аварийную блокировку, и проверь, когда было зафиксировано последнее возмущение гиперпространства.
– Понял.
Рауль посмотрел на сумеречное здание офиса и коротко скомандовал:
– Вперед. Земцов, исследуй эмиттеры. Мне важно знать – мог их взрыв привести к возникновению электромагнитной аномалии?
– Сейчас разберемся.
– По сторонам поглядывай.
Оставив двоих бойцов на входе, Рауль с остатками группы поднялся на второй этаж, где, следуя логике стандартной планировки подобных учреждений, должны располагаться посты дежурных операторов. Обычно на стадии автоматического терраформирования в колонии постоянно проживало от двух до десяти человек. Все они обязательно являлись мнемониками, в последнее время это стало нормой для молодых колоний, развивающихся с использованием передовых технологий.
– Кривченко, Полибов, – осмотреть медицинский модуль здания.
Еще двое десантников исчезли в сумраке длинного коридора.
Рауль осмотрелся. Компьютерное видение позволяло ему ориентироваться в незнакомой обстановке как у себя дома – повсюду имелись хорошо различимые маркеры, условно обозначающие тип помещений и их предназначение.
– Прямо по коридору сорок метров, седьмая дверь справа.
Автоматика не работала, поэтому сдвижные двери пришлось открывать вручную, благо усилители мускулатуры боевых скафандров легко справлялись с подобными преградами.
– Термальный всплеск!
– В сторону! Блокировать коридор!
Шелест, благодаря имплантам, различил не только тепловую аномалию – он уловил встречное излучение кибермодулей.
Мнемоник.
Войдя в помещение, он включил фонарь гермошлема и сразу же увидел ее – безвольно оползшую в кресле, бледную, но живую.
Черты лица молодой женщины врезались в память Рауля до мельчайших подробностей, но сейчас он не думал об этом, – присев подле кресла капитан в первую очередь попытался установить прямую связь с ее рассудком.
Рискованный, но оправданный в данной ситуации шаг.
Перед ним находился мнемоник, разум которого подвергся виртуальной атаке, в этом Рауль не сомневался ни на секунду. Он слишком хорошо знал эти слабые едва ощутимые эманации угасающего подсознания…
Усилием воли подавив пытающиеся вырваться воспоминания о погибших боевых товарищах, чью агонию он воспринимал приблизительно тем же образом, Шелест собрал все моральные силы, передавая в рассудок женщины единственную команду: Жить.
Чуда не произошло, да и не могло произойти, – она по-прежнему оставалась в состоянии глубокого беспамятства, но ее разум, уже вошедший в состояние комы, начал медленно, но неуклонно повышать активность биоритмов, – Рауль стимулировал ее нервные ткани, передавая через импланты один и тот же импульс возбуждения, сконцентрированный в простой по звучанию, но глубокой, всеобъемлющей для травмированного рассудка мнемонической команды – жить.