— Благодарю, мистрисс, — сказал Люк.
Ему подумалось, что <мистрисс> — не слишком подходящее обращение к такой значительной особе, но Мон Мотма недолюбливала титулы и официоз в целом.
Люк вошел внутрь и с интересом осмотрелся. Конечно, он был знаком с Мон Мотмой много лет, но у нее дома Скайуокеру приходилось бывать всего несколько раз.
Нынешнее жилище Мон Мотмы было под стать хозяйке — тихое, непрезентабельное, но при этом пропитанное духом непоколебимой уверенности. Немногочисленная, искусно изготовленная мебель была изящной и в то же время прочной. Все здесь было тщательно подобрано и подогнано друг к другу, везде царили приглушенные тона — белый и цвета байтовой кости. Комната казалась больше, чем была на самом деле. Несомненно, этот эффект отчасти объяснялся простым контрастом с домами других известных личностей Корусканта. Те, как правило, были битком набиты всякими безделушками, безвкусными сувенирами и прочими предметами со всех планет Новой Республики.
Было весьма приятно оказаться в доме, не напоминающем тесный и плохо организованный музей.
— Я рада, что вы нашли время навестить меня, мастер джедай — сказала Мон Мотма.
Ситх побери, почему она называет меня самым официальным из всех титулов?
— Для меня это честь, — ответил Люк.
— Я польщена, — сказала Мон Мотма. — Прошу вас, присаживайтесь.
Люк уселся на простой стул с жесткой спинкой. К его удивлению, стул оказался намного удобнее, чем он думал. Он молчал, зная, что хозяйка все расскажет сама, без лишних расспросов с его стороны.
Мон Мотма села напротив Люка и одобрительно посмотрела на него.
— Как ваши дела, мастер джедай? Расскажете?
Ее вопрос застал Люка врасплох, но затем он понял, что в действительности это не вопрос, а приказ. Зачем спрашивать, если она знает ответ не хуже его самого? Мон Мотма в прошлом была главой государства. Она имела доступ ко всей возможной информации и всегда с особым интересом следила за карьерой Люка.
— Как вам известно, мистрисс, наша академия утвердилась уже довольно прочно. Я бываю там время от времени, но ученики быстро прогрессируют, и первый курс уже достиг уровня, когда они сами могут давать уроки другим. И действительно, некоторые из них не столько учатся сами, сколько обучают второй и третий курсы.
— Значит, вы там не нужны?
— Нужен, но не все время. Если на этой стадии проводить с ними слишком много времени, это будет только отвлекать их от процесса обучения.
— Выходит, вы не просто не нужны. Вы решили отстраниться, чтобы не мешать.
Формулировка была не самая дипломатичная, но достаточно верная.
— Да, в определенном смысле.
— И чем же вы сейчас заняты?
Люк поерзал на стуле, который вдруг показался ему не таким уж и уютным. Такого допроса он не ожидал. Но джедай должен отвечать правдиво даже на неудобные для него вопросы. Кроме того, хотя эти вопросы и не были слишком тактичными, даже неджедай вряд ли смог бы солгать или хотя бы скрыть правду, глядя Мон Мотме в глаза.
— Должен признать, я сейчас ничем особо не занимаюсь, — сказал Люк.
— Никаких освободительных походов? Никаких отчаянных битв, героических миссий?
— Нет, ничего такого, — ответил Люк, начиная раздражаться. Героиня не героиня — у нее не было права так с ним разговаривать.
— Разумеется, — сказала Мон Мотма. — Наступило мирное время, — она устало улыбнулась. — И у него есть свои издержки. Нет кризисов. Нет проблем. Нет приключений. Отсюда следует, что люди, умеющие разбираться с кризисами и проблемами, остаются не у дел. Сейчас искатели приключений попросту не востребованы. Так же как и революционеры. Знаете ли вы, мастер джедай, что я в последнее время сижу практически без дела?
Люк не нашелся что ответить, но Мон Мотма, похоже, и не ожидала ответа. Джедай промолчал.
— Вы поступили мудро, решив не отвечать, мастер джедай, — сказала Мон Мотма. — Очевидно, вы теряетесь в догадках по поводу того, для чего я позвала вас сюда и что означает эта незаслуженная бестактность. Что ж, я скажу вам.
Экс-глава встала и подошла к затемненному окну. Она нажала на кнопку, и окно сделалось прозрачным.
Среди сияния красных и желтых огней, освещавших небо Корусканта, садилось солнце. Огненной вспышкой пронесся корабль, поднимавшийся на орбиту, и исчез в ночи.
— Наверное, я выбрала себе квартиру не на той стороне, — сказала Мон Мотма. — Каждый день я вижу закат, но восход — никогда. Этот символизм иногда меня угнетает. Каждый день я смотрю в окно и вспоминаю, что мои дни позади. Я знаю, что сделала свое дело, что я оставила свой след в Галактике. Я знаю, что еще смогу пригодится в будущем. Однако не могу представить, что это будущее готовит нам такие же испытания, которые в свое время выпали на мою долю. Хвала Силе, конечно, но теперь получается, что я оказалась не при делах. Меня это немного выводит из равновесия: работа окончена, а жизнь продолжается. У вас не бывало такого ощущения?
Люк не знал, что сказать. Мон Мотма отвернулась от окна и посмотрела на него.
— Если вы чувствуете то же самое, значит, вам труднее, чем мне. Мои дни позади, — повторила она, — но я уже стара. В молодости я — по крайней мере, иногда — хотела, чтобы наступил мир, покой, чтобы у меня было свободное время и личная жизнь. Со временем неугомонный порыв юности выгорел во мне и я научилась радоваться жизни, какой бы она ни была.
Мон Мотма взглянула Люку прямо в глаза.
— А вы? — спросила она. — Как себя чувствует магистр? Боюсь, я что знаю ответ.
— И каков же этот ответ? — спросил Люк.
— Вы тоже сделали свое дело, — отвечала Мон Мотма. — Вы освободили множество миров, выиграли великие битвы. Вы восстановили Орден. Все это пройдено, а вы по-прежнему молодой человек. Вы выросли на войне, но войны теперь в прошлом. История учит, что в мирное время воинам живется нелегко. Они не могут к нему приспособиться. Короче говоря, Люк Скайуокер, что вы сейчас собираетесь делать?
— Не знаю, — сказал Люк. — Я много чего могу делать, но… может, я пока болтаюсь без работы просто потому, что как раз ищу, за что бы взяться. Ищу работу, которую я мог бы выполнить. Ту, которой я хотел бы заняться или которую нужно сделать.
Он знал, что его доводы неубедительны. Мон Мотма задумчиво кивнула.
— Звучит знакомо, — сказала она. — И как раз это мне и не нравится. Что может сравниться с тем, что мы делали в прошлом? Вы и я?
— Не знаю, — ответил Люк. — Но мне почему-то мне кажется, что у вас уже есть идеи.
— Знаете, что меня поразило? С похожей проблемой столкнулся еще один член вашей семьи, — молвила Мон Мотма. — Кажется, этот человек с ней справился.
— По-моему, Хэн в еще большей яме, чем я, — заметил Люк. — Не думаю, что он — хороший пример.
— Я имела в виду не Хэна. И, кстати, вот о ком бы я не волновалась. У него бывают периоды, когда он ложится на дно, но мне почему-то не верится, что Вселенная надолго оставит его в покое.
— Да, это точно.
— Я имела в виду другого члена вашей семьи. Она тоже пережила эту ситуацию, этот переход от войны к миру. И вышла из нее с честью.
Люк задумчиво нахмурился.
— Лейя? О ней я даже не подумал.
— Вот именно, — сказала Мон Мотма.
— А Лейя тут при чем? — удивился Люк. — Она как занималась дипломатией да политикой, так и продолжает ими заниматься. Война закончилась, но она все работала, работала…
Мои Мотма улыбнулась: — Пока не заняла мое место. Конечно, я с радостью оставила эту возню, но иногда я все-таки по ней скучаю. Впрочем, надо признать, что Лейя подходит для этой работы как нельзя лучше.
— Не думаю, что я гожусь для этой работы, если вы это имеете в виду. Я ж ни ситха не смыслю в политике. Вряд ли мне понравится всем этим заниматься.
— Не похоже, чтобы Лейя наслаждалась своей работой, но она делает ее хорошо. Возможно, лучше меня. Но скажите мне: какой она джедай? — спросила Мои Мотма, опять неожиданно сменив тему.
Люк удивленно посмотрел на нее. Мон Мотма наверняка знала ответ и на этот вопрос, но он понимал, что она не ждет от него шаблонной фразы. Она хотела, чтобы Люк сам услышал собственный ответ.