Однако это были еще цветочки. Сила пребывала с ее детьми, и это, несомненно, был великий дар. Но здесь же таилась и опасность. Лея ни на минуту не забывала, что Дарт Вейдер, ее отец и дед ее детей, тоже был наделен Силой — и был уничтожен Темной стороной. Она не сомневалась, что однажды каждому из ее детей придется встретиться с Тьмой лицом к лицу. Одна эта мысль пугала Лейю до ужаса. В сравнении с этим гипотетическая драка за деньги или власть казалась почти тривиальной.
Каждая маленькая вспышка детской злости, каждый приступ раздражения, каждый естественный порыв что-нибудь соврать — все это пугало ее до смерти. Это было нелогично, неразумно, но Лейя ничего не могла с собой поделать. Каждое проявление детского непослушания или юношеской опрометчивости казалось ей признаком того, что ребенок поддался искушению Темной стороны Силы.
Теоретически это было невозможно. Согласно анналам джедаев, считалось, что детская невинность служит надежным бастионом против Темной стороны. Но в анналах джедаев нигде не упоминалось, чтобы дети демонстрировали такой контроль над Силой, который наблюдался у детей Лейи…
Опасностей было много, но Лейя видела лишь один способ защититься от всех них. Это был такой банальный способ, что казалось абсурдным полагаться на него против таких могучих сил, но тем не менее он существовал. Лучшее, что могла сделать Лейя, — это как следует воспитать своих детей.
Лейя Органа Соло твердо решила добиться того, чтобы ее дети выросли сильными духом, непоколебимыми и честными, чтобы их связывали прочные семейные узы, а в сердцах у них пребывала любовь к друг другу. Если для этого требовалось вести себя строго, отправить Джейну в постель, запретить слуг-дроидов — что ж, да будет так.
Лейя положила голову на руки и протерла глаза. Она просто слишком устала, вот и все. Маленькая перепалка за столом не должна была так ее взволновать. Было бы здорово куда-нибудь улететь, немного расслабиться. Все-таки Хэн здорово придумал — уехать в семейный отпуск на Кореллию, отдохнуть перед этой конференцией по торговле.
Немного мира и покоя — что еще надо?
— Гениальный ход, Джейна, — сказал Джейсен, улегшись в кровать и укрывшись одеялом.
— Я не хотела, — ответила Джейна, укладываясь в постель в другом конце комнаты. — Освещение в ночной режим, — приказала она.
Лампы погасли, весь свет теперь исходил лишь из тусклого ночника в боковой нише, принадлежавшей Анакину. Конечно, каждый из троих детей мог бы иметь собственную комнату, и они даже несколько раз пытались это устроить, однако довольно скоро поняли, что слишком привыкли спать вместе. Сейчас в их распоряжении была одна большая общая комната, в которой Анакин получил место немного сбоку, и такое положение устраивало всех как нельзя лучше. На <Соколе>, правда, будет немного тесновато. Но, наверное, они и к нему привыкнут.
Все замолчали, и в комнате на какое-то время воцарилась тишина. Близнецам было слышно тихое, ритмичное дыхание Анакина. Их маленький братик уже спал.
Джейсен задумался, разглядывая темный потолок.
— Не слишком ли ты к себе снисходительна?
— Что ты имеешь в виду? — спросила Джейна.
— Ты не хотела — значит, не считается, — ответил он. — На самом деле считается не то, хотела ты или не хотела. Считается то, что ты сделала.
Это смахивало на морализаторство, особенно если учесть, что в прошлом сам Джейсен пару раз едва не использовал ту же тактику, чтобы защитить себя. Впрочем, ему казалось, что если он хотел так сделать, но не сделал, то уж это как раз считается.
— Так или иначе, но ты хотела устроить скандал, ты это знаешь.
— Ты прямо как дядя Люк, — сказала Джейна.
— Могу и хуже, — ответил Джейсен; он заметил, что сестра не стала отрицать, что устроила скандал специально. — Дядя Люк очень умен. Но если тебе от этого легче, я не думаю, что это все ты виновата. Они без того были чем-то расстроены, когда мы пришли.
— Ага, — согласилась Джейна. — Все были какие-то взволнованные.
— И каждый делал вид, будто ничего не происходит, — сказал Джейсен.
— Включая нас, — заметила Джейна. — Мы тоже ничего не сказали, хотя могли. Единственный, кто не притворялся, — это Анакин.
— Не забывай, он убедил дядю Люка, что не имеет к дроиду никакого отношения, — молвила Джейна. — Он лучший актер среди всех нас. Мы знали, что это Анакин собрал дроида, но все равно не могли понять, прикидывается он или нет. Может, он специально хотел нас подставить? Или просто не ведал, что творит?
— Я об этом не думал, — сказал Джейсен. Впрочем, Анакин был в этой семье давней загадкой. Все привыкли к его непредсказуемости.
— Так что все-таки случилось, как ты думаешь? — спросил Джейсен, всматриваясь в прохладную, тихую темноту. — Я имею в виду, со взрослыми.
— Понятия не имею, — ответила Джейна. Она зашуршала простынями, повернувшись на другой бок. — Но думаю, папа знает что-то такое, о чем не хочет говорить ни маме, ни дяде Люку.
Джейсен повернулся к ней, опершись на локоть. Он едва мог разглядеть ее в тусклом свете. Джейна смотрела на него; ее поза была зеркальным отражением его собственной.
— Как считаешь, это что-то серьезное? — спросил он. — Или опять какая-то глупая политика, которая ничего не значит?
— А я почем знаю? Но в любом случае это связано с нами. Мама с папой никогда так не бесятся, если только не тревожатся о нас, любимых.
— Это точно, — согласился Джейсен. — Они явно встревожены.
Джейна тихо хихикнула и перевернулась на другой бок, засыпая.
— А ты что думал, Джейсен? — донесся ее голос, приглушенный подушкой. — Ты бы на месте родителей не тревожился?
Джейсен улегся на спину и уставился в потолок. Он был вынужден признать, что она права.
4 ИЗДЕРЖКИ МИРНОГО ВРЕМЕНИ
В глубоком космосе, вдали от обитаемых систем, сияла на небосводе маленькая одинокая звездочка. У нее не было имени, только кодовый номер — цепочка цифр, которой она обозначалась на небесных картах. Звезда номер ТД-10036-ЕМ-1271 не имела планет, а лишь несколько астероидных поясов, так и не слившихся в более-менее крупные миры. Это место не обладало какими-либо редкими природными ресурсами и не представляло интереса ни с эстетической, ни с научной точки зрения. В системе не было ничего примечательного, и она никого не интересовала.
Таких звезд в Галактике насчитывалось буквально миллиарды, и это конкретное светило, как и все его собратья, имело свой размер, возраст и тип. Любой астрофизик в Новой Республике, который хоть чему-то научился в своем университете, смог бы проделать несколько простых вычислений и тут же поведать о возрасте звезды, ее эволюционном пути и о том, что с ней случится в будущем.
И тем не менее все эти астрофизики попали бы впросак.
За много световых лет отсюда, в глубине Кореллианской системы, трудилась секретная группа ученых и инженеров. Они работали уже давно, однако скоро их усилия должны были принести плоды. Скоро энергия их машин устремится в космос.
Скоро они изменят мир.
Люк расправил плечи и сделал глубокий вдох, прежде чем нажать на кнопку звонка на двери жилища Мон Мотмы. За долгие годы он много к кому проникся уважением, однако Мон Мотму он почитал особенно. Возможно, причиной была ее кажущаяся простота, а также тихий и незаметный многолетний труд.
Неискушенный человек мог бы подумать, что Мон Мотма не сделала в галактической истории ничего примечательного. Она не командовала флотами, не одерживала побед. Она не отличалась ни мистическими способностями, ни таинственным прошлым, ни каким-либо особым талантом.
Она являлась просто-напросто отважной, умной и вполне обычной женщиной, которая своими руками создала Альянс. Новая Республика была обязана ей своим существованием больше, чем кому-либо другому.
Если уж это не заслуживало уважения (даже от магистра джедаев), то Люк даже не представлял, что тогда еще нужно сделать. Он нажал на кнопку, и дверь бесшумно отъехала в сторону. Сразу за ней стояла Мон Мотма. Она кивнула Люку и улыбнулась: — Здравствуйте, мастер джедай. Добро пожаловать в мой дом. Прошу вас, заходите.