Ну и вот, в момент раздражения и излишней усталости, моя ревнивая, хотя в общем-то и здраво всегда рассуждающая супруга, проговорилась о неких своих знаниях о моём неблаговидном прошлом. И хотя лично за собой вины я не чувствовал, ибо так сложились обстоятельства, но всё равно подобные разговоры были неприятны и настораживали.
Моя любимая, после естественно разыгранного недоумения с моей стороны, только разозлилась:
- Почему бы тебе прямо сейчас мне во всём не сознаться?
- В чём именно?
- А что ты вытворял на острове Хаос?
- Вытворял? Хм! - весь мой вид говорил о сомнении и непонимании. - Да мало ли что в том ужасном плену было. Не буду же я тебе в подробностях пересказывать пережитые нами трудности, мерзости и неприятности.
- Да неужели? Прям одни мерзости там вас терзали со всех сторон? А твой дружок себе вон невесту среди тех "неприятностей" даже выбрал. И как же это ты себе нескольких девиц в подружки не завлёк? Уж о свободе нравов на том Хаосе, весь мир наслышан.
Она как раз вышла из душа, и мне ничего не оставалось, как ловко завернуть её в огромное как простынь полотенце и унести в спальню. Приговаривая на ходу:
- Дорогая, ты ведь прекрасно знаешь, что люблю я только тебя. И я, по-моему не давал тебе повода усомниться в этом. А если у тебя плохое настроение, то это не значит что и мне следует обязательно испортить настроение, затевая крикдал на пустом месте. Ты ведь знаешь, что я тогда превращаюсь в зверя и буду терзать твою сладкую плоть до самого рассвета. И ты потом будешь весь день сонная и рассеянная... Оно тебе надо?
- Нет! - дергалась она, не в силах выпутаться из полотенца. - Ты мне признайся, с кем ты крутил шашни на Земле?
- Ах, вот ты какая? То тогда в угоду тебе признаюсь: со всеми подряд! И можешь не сомневаться, если для встречи с тобой мне придётся прокладывать маршрут через постель какой-нибудь куртизанки или власть имущей особы, я закрою глаза и сделаю это!
- Ага! - тут же сообразила моя жёнушка. - Значит и мне можно будет оправдывать свои измены тем, что я спешила к тебе?
- Дорогая, прошу не путать необходимость со спекуляцией, - постарался я стать максимально строгим. - И ты не равняй те обстоятельства, в которые меня засунула судьба, со своими. Если бы не друзья, я вообще бы умер как оголодавшая брошенная собака. Ещё и ты меня на весь мир ославила, заявив, что разыскиваешь ради казни на треунторе.
Этим упоминанием на неприятные моменты в наших отношениях, мне удалось добиться желаемого. Патрисия и смутилась, и вину свою почувствовала:
- Да ладно тебе... Я просто хотела, чтобы тебя отыскали и доставили ко мне живым. А треунтор мне посоветовал упомянуть для этого дела маркиз Грок.
Дело шло о самом ужасном и мерзком виде казни, какой ещё продолжал существовать официально в нашей империи. Меня тогда моусовцы крупно подставили, подстроив так, будто это я убил отца Патрисии, командира дворцовой стражи Серджио Капочи и ещё одного министра. А самого меня лишили сознания, выкрали для допроса и трёхмесячных пыток. И умом я действия своей любимой понимаю и прощаю. А вот в сердце заноза сидит: вдруг как в отсутствие принцессы или взошедшего на престол Януша и в самом деле поймали бы меня, да казнили? Кто того престарелого маркиза Грока знает, что у него в голове творится?
А треунтор это... Лучше и не вспоминать о его существовании!
Вот и моя супруга сразу стала чувствовать себя виноватой. И уже выглядела не такой неприступной, а готовой идти на уступки. Но всё-таки попыталась вернуться к теме моего пребывания на Хаосе:
- Но я так и не дождалась от тебя правдивого ответа...
- Не занимайся глупостями, моя прелесть! - оборвал я её. - Ведь нам давно пора переходить к процедурам весьма способствующим появлению наследников престола!
- Но я устала...
- Вот поэтому и не стоит затягивать беспредметные разговоры до утра! - я освободил желанное тело наконец-то из полотенца и приступил к его ублажению. Разве что напоследок пробормотал: - И завтра же я своей властью распоряжусь об отмене всех мероприятий в день свадьбы нашего друга ещё со школьных лет. А когда будем гулять и веселиться, я буду неотлучно только при тебе и упреждать каждое твоё желание... Так что ты точно отдохнёшь хоть немного от этой государственной волокиты и бюрократического крючкотворства...
Как заставить свою принцессу расслабиться в блаженстве и как перекрыть у неё желание разговаривать, я знал прекрасно, так что оставшегося ночного времени нам хватило на всё. Даже выспаться получилось. Особенно императрица с утра выглядела свеженькой и бодрой.
Но и мне спать лишней минуты не разрешила:
- Вставай, лентяй и хвастунишка! Если ты желаешь меня веселить и опекать на свадьбе неотлучно, то я посмотрю, как ты сегодня разрешишь завтрашние вопросы и утрясёшь завтрашние проблемы уже накануне.
И мне пришлось вскакивать на ноги, уже с первого шага морща свой лоб в мысленных потугах и интенсивно, для лучшего кровообращения в голове, почёсывать то виски, то макушку. События дня завертелись перед моими глазами, словно картинки вращающегося калейдоскопа.
И что больше всего обидно, что и дела-то какие-то были всё больше ненастоящие, мишурные, картонно-шаблонные. И хорошо, что для их кардинальных пертурбаций я обладал достаточной властью, настойчивостью и независимым суждением. В последние месяцы церемонмейстры и так выли и рвали на себе волосы, от того сонма поправок, изменений и новшеств, что я ввёл не только в императорском дворце, но и в протоколах и распорядке дня самой императрицы. Но ещё больше недовольных оказалось среди дворянства империи.
Дело в том, что раньше само время до завтрака, завтрак и час, а то и два после него, восседающий на троне правитель империи, практически убивал. Точно так же использовалось два часа после коротко сиесты в обед, и три часа перед самым сном. Хотя последние обозначали чаще всего бал, торжественный ужин или пышный дипломатический приём. Но всё равно, вдуматься только в эту цифру! Восемь, а то и девять часов бессмысленных расшаркиваний, сплетен и льстивых взглядов! Это время уходило в никуда, потому что отводилось для утренних церемоний и встреч с особо приближёнными придворными. Естественно, что за века космических экспансий и преобразований, традиции медленно видоизменялись, и уже отец Патрисии во время этих утренних и прочих пустопорожних разговоров умудрялся решать массы воистину важных для империи дел.
В военное время Патрисия тоже сама сильно урезала возможности придворные общаться со своим идолом. Ну а я прикрыл эту шарашкину контору окончательно. А когда всё недовольные взвыли и поползли ко мне с гневными петициями, я их встречал одним только вопросов:
- А что вам, собственно, от её императорского величества надо?
- Мы имеем право её видеть! - отвечали властолюбцы.
- Раз а то и два раза в неделю даются балы, - отвечал я им с каменным выражением на лице. - И там вы можете лицезреть венценосную владычицу империи сколько душа пожелает.
- У нас важные и срочные новости! - отвечали любители сплетен и наговоров.
- Для их приёма имеются доверенные представители её величества, которые донесут до её сведения всё самое важное. Мало того, по всему дворцу расставлены почтовые ящики в виде сейфов, записки и письма из которых ложатся на личный стол императрицы и никто кроме неё к этому столу доступ не имеет!