- А чего это мне должно быть стыдно? - делал я невинные глаза, опять подхватывая императрицу и практически унося с малую столовую, - Это ведь не я сидел у него на коленях!
Был такой очаровательный момент, в наших отношениях, когда в ресторане Фаворит, я скрывался под внешностью Артура, а моя принцесса явилась под маской танцовщицы. Ну и я тогда всласть поизмывался над ней, от всей души показывая насколько в неё без ума влюблён и тем самым сбивая с толку и лишая воли к сопротивлению. Она чувствовала, что это я и поддавалась искушениям, а я этим бесстыже пользовался, получая ни с чем несравнимое удовольствие.
Сейчас услада моего сердца не знала что вытворить, чтобы я перестал возводить напраслину на её доброе имя и не смел больше вспоминать подобные неувязки, из которых при желании можно было раздуть какой угодно компрометирующий материал. Она даже рассердилась и попыталась вырваться из моих объятий, но я спел её утихомирить, прошептав на ушко:
- Сладкая моя, я от тебя без ума! Люблю! И ночью не лягу спать, пока тебя не дождусь!
Её гнев сразу улетучился, глаза перестали опасно щуриться, и она только выдохнула надутыми капризно губками два нехороших слова в мой адрес:
- Аферист-наговорщик!
А так как стол уже был готов, то мне только и оставалось, что поспешно звякнуть в колокольчик. Тотчас два иных входа раскрылись и наше краткое одиночество закончилось. Через одни двери камердинеры стали вносить подаваемые блюда, а через вторые секретарь провёл нашего старого и знаменитого на всю империю друга:
- Ваше императорское величество! Его светлость, барон Аристронг!
На долгие расшаркивания у нас не было времени, поэтому мы поздоровались кратко, со смехом двинули друг друга по плечам, тут же уселись, и я, со всей присущей именно нынешнему консорту строгостью отослал из столовой всех посторонних без исключения. До сих пор не мог привыкнуть к подмеченным сценкам, когда вокруг высшей знати суетится обслуживающий персонал, а "лица высшего общества" могут предаваться при этом страшно секретным разговорам, а то и обсасывать интимные подробности совокупления друг с другом.
У меня же быстро воцарилась со слугами железная, не хуже чем в Дивизионе, дисциплина: взмах ладони и все бегом убрались из помещения, а двери за собой плотно закрыли. Во-первых, я страшно обожал находиться со своей любимой наедине и лично накладывать ей вкусности в тарелку. Она тоже не гнушалась за мной поухаживать. Ну и, во-вторых, как вот в данном случае, у нас всегда было о чём посекретничать с теми, кого мы приглашали на такие вот, чисто семейные трапезы.
Естественно, что самый первый вопрос последовал от меня моему, не побоюсь этого слова воспитаннику и ученику:
- Ну рассказывай, с какими проблемами прибыл?
Артур чистосердечно удивился:
- Я тебе поражаюсь! Ну какие могут быть у меня проблемы?! Выхожу в любое людное место нашей империи, поднимаю руку (и то не всегда!), а все окружающие уже смотрят мне в рот, и готовы только из дружеского расположения выполнить любое моё пожелание. Все хотят со мной дружить, красивые женщины переспать, а деловые люди обещают миллионные прибыли и долю в любом деле, лишь бы я дал право вписать своё имя на первую строчку пайщиков или акционеров. А уж без приветственных криков в спину, и счастливых женских взвизгов я теперь и шагу ступить не могу. Честно говоря, иногда настолько приедается такое внимание, что страшно становится.
На что моя супруга тут же нравоучительно заметила:
- А нечего разрешать пользоваться своим именем, внешностью и титулом кому ни попадя! Впредь тысячу раз подумаешь, чем на такое согласиться!
Она, конечно же, ёрничала. Хотя никто в мире не мог предположить изначально, к чему приведёт моя изумительная гримировка с помощью Бульки, а потом и удивительные события с нами произошедшие. Притворяясь Артуром, я прошёл все отборочные испытания, победил все своих соперников и стал кандидатом номер один на место супруга Патрисии Ремминг. При этом меня пытались убить раз сто, врагов при этом умерло человек триста, а болеть за меня и переживать стала вся наша огромная империя ну, благодаря верному освещению моей тогдашней деятельности прессой, и четверть всей галактики. Да ещё и напоследок я своим выступлением устроил скандал. Вместо того чтобы мчаться и лобызать свою завоёванную по всем правилам уникального отбора суженную, я выступил с речью и отказался от такой высокой чести. Ещё и по-рыцарски объявил, что, дескать, Тантоитан мой учитель, меня научил всему, а значит меня сильней и более достоин обладать наследницей престола. Ну и напомнил, что принцесса и лучший воин современности (это я так загибал о себе любимом), любят друг друга и мечтают соединить свои сердца навечно.
Что потом было! Случившееся даже скандалом назвать язык не поворачивался. Народ выплеснул на улицы, организовались стихийные митинги, понеслись требования самых полярных толков, среди которых заставить жениться барона Аристронга на принцессе, или лишить его наследства (во всех смыслах!) - были ещё не самыми крайними. Местами начались спонтанные погромы, гигантские драки между сторонниками разного мнения, пришлось поднимать по высшему приоритету боевой тревоги все силы правопорядка, задействовать резервистов и местами даже для успокоения масс подключать армию. Дошло до того, что стали раздаваться голоса в полной фальсификации всего проходившего отбора и казнить за это всех троих. То есть меня, Артура и с какого-то перепуга ещё и Патрисию.
Хорошо, что мы вовремя общим мозговым штурмом сообразили, что делать и дали по всей империи экстренное сообщение. Мол, в такое-то время, перед видеокамерами, в прямом эфире выступят её высочество Патрисия Ремминг и её возлюбленный, герой хаитанских событий, герой сопротивления "Вторжению", памятной всем попытки пиклийцев захватить столицу. Неоднократный спаситель как самой империи, так и представителей семьи Реммингов. И они сами расскажут про свою романтическую любовь. Про геройские подвиги Тантоитана Парадорского вспомнили все и сразу, и конечно же всем стало интересно, что такого скажет бравый воин, которого в любом случае можно было считать одним из лучших
Так что через трое суток после моей, а точнее говоря речи Артура, вся империя замерла перед экранами и перед голографическими проекторами. А мы вдвоём просто стали рассказывать историю нашего знакомства, затем сближения, потом любви...
Причём тут наш Алоис, и его коллеги аналитики, выбрали сценарий и сам способ нашего разговора просто изумительный. Мы сидели вдвоём в плетёных креслах, на солнечной веранде деревянного дома и попросту болтали о том, как будем рассказывать друг о друге нашим внукам. При этом не стесняясь хвалить друг друга и рассказывать то, что имеет право сказать по настоящему близкий человек о своём любимом.
Патрисия признавалась, как она ревновала меня к коню после первой же нашей стычки в интернате и как она специально устраивала так, чтобы позлить меня больше. Я удивлялся, как это мы тогда ни разу даже не подрались. Она припоминала, как ей однажды удалось подсмотреть меня в компании веселящихся от моего рассказа друзей и страшно захотелось тоже быть рядом на правах товарища. После чего с уверенностью заявляла, что я всегда готов был сражаться за друзей, даже если противник очень превосходил нас по численности. С моей стороны неслись похвалы её удивительным знаниям, потому что девочкой она училась только на "отлично". После чего Патрисия достала памятный знак, который мне вручили за противодействие диверсантам, которые пытались пробраться в школу и уничтожить там принцессу, и рассказала как я в одиночку, уже тогда остановил кучу вооруженных, и натренированных бандитов.
Ну и так далее, и тому подобное.
Мы вошли во вкус и так разоткровенничались перед камерами, что нас порой приходилось осаживать присутствующим в студии специалистам. Ведь очень многое было и до сих пор остаётся под грифом "совершенно секретно", и уж настолько расслабляться не стоило.