Он стонет, и на мои глаза наворачиваются слёзы, но я позволяю ему взять всё в свои руки. Адриан собирает мои волосы в кулак и водит моей головой по своей длине. Я цепляюсь за его бёдра, чтобы было за что держаться, пока он использует меня для своего удовольствия. Это грязно и немного больно, но так чертовски горячо, что я чувствую влагу между своих бёдер.
Адриан вновь стонет, и этот звук по-новому пробирает меня насквозь. Я стараюсь не касаться его своими зубами, пока Адриан увеличивает темп. Когда из-за следующего толчка я давлюсь, он ещё раз толкается в мой рот, а затем кончает. Это меня поражает, и я проглатываю лишь немного, прежде чем остальное стекает с моих губ на подбородок.
Когда тяжесть руки Адриана исчезает, я поднимаюсь и вытираю лицо тыльной стороной ладони. Его глаза закрыты, а грудь тяжело вздымается, словно он только что пробежал марафон.
— Ты в порядке? — спрашиваю я.
Адриан открывает один глаз, обхватывает меня за талию и притягивает к себе.
— Я чудесно себя чувствую, ангел. Теперь ложись и отдыхай.
Я сворачиваюсь калачиком возле него, и впервые за несколько часов чувствую блаженное спокойствие и душевное равновесие. Я проваливаюсь в сон ещё до того, как гаснет свет.
17
АДРИАН
Знаю, что мне не стоит сегодня ошиваться рядом с командой. Меня сводит с ума невозможность коснуться и взять её. Когда Вэл плачет, я не сдерживаюсь и утешаю её, наблюдая, как свет возвращается в её глаза. Не могу вынести мысли, что окажусь тем, кто уничтожит этот свет.
Я благодарен, что не слышу от моих солдат подколок, когда занимаю место за столом. Кай как всегда выглядит сногсшибательно, опускаясь в кресло рядом со мной.
— Всё ещё ничего.
Все они знают, почему я здесь, когда должен получать удовольствие между бёдер моей новоиспеченной жены.
— Даже зацепок нет?
Кай достает свой телефон и передает его мне.
— Я слежу за всеми местами, где он может оказаться.
Я сжимаю телефон и передаю его обратно, чтобы не раздавить.
— Ублюдок не может вечно скрываться. Хочу, чтобы его выкурили и схватили, чтобы я смог с ним разобраться.
Кай знает, на каких условиях был заключён мой брак, но остальные... пока что нет. Сейчас меня не тянет объяснять им это.
— Что насчёт её отца? Какие-нибудь подвижки в этом направлении? Никаких попыток связаться с дочерью или племянницей?
Кай подается вперёд, пытаясь поймать мой взгляд. Без сомнения, пытается считать моё настроение. Оно должно быть чертовски очевидным.
— Насколько можем судить, нет. Из того, что нам удалось узнать со слов персонала, у них напряжённые отношения. В некоторые дни он едва говорит с ней, а в другие, ну... скажем так, он заслуживает того, чтобы ему пустили кишки.
Закрываю глаза и мгновение успокаиваю себя тем, что сосредотачиваюсь на своём дыхании. В этом нет вины моих друзей.
— Что насчёт остального сообщества? Какие-нибудь изменения с начала сезона?
Андреа, обладательница огромных прекрасных глаз, обезоруживающих всех вокруг, заговаривает первой:
— Мы с Алексеем мониторим все изменения. Пока что мы не заметили основательной деятельности, но клянусь, босс, как только мы показываемся на публике, нас атакуют вопросами о тебе. Одна мамаша почти сунула сиськи своей дочери в лицо Алексею, чтобы убедить его замолвить за них словечко.
Алексей, более тёмная и жёсткая версия своей сестры, пожимает плечами.
— Они были очень милы. Конечно, я не сказал ничего определённого и быстро ушёл. Стоило сказать, чтобы они сунули грудь в лицо Андреа. Ей этот стриптиз понравился бы не меньше, чем мне.
Андреа пожимает плечами и подмигивает всем нам.
— Мы проследим за ситуацией. Прямо сейчас мы пытаемся выяснить, что так сильно занимает отца Валентины вне города.
Я киваю, и часть моего гнева рассеивается.
— Мне не даёт покоя вопрос – почему Сэл не поехал с ним? Обычно он сопровождает его в таких поездках.
Иван, моя тихая мощь, отвечает на вопрос.
— Ещё одна вещь, которую мы пытаемся выяснить. Может, ему просто нужно было время, чтобы... — он замолкает. Он был свидетелем того, что мы обнаружили, в день, когда привезли Валентину домой.
Я изучаю свои руки и размышляю.
— Он недостаточно умён, чтобы спланировать это. Мне интересно, была ли причина в чём-то другом, и он просто увидел возможность? Такое ощущение, словно мы что-то упускаем из виду, и мне это ненавистно.
В комнате повисает тревожная тишина. Моя работа — знать всё. И если я чего-то не знаю, то не могу принять взвешенное решение, а я не позволяю себе опускаться до иных.