Это успокаивает.
И еще… очень волнует. Настолько, что я невольно замедляю шаг, давая своим коленям справиться с дрожью. И даже не буду себя корить за маленький приступ трусости, потому что сегодня я впервые выхожу замуж. Да, пусть в чужом теле, но голова-то моя, и именно моя голова имеет полное право волноваться. А что, если у нас с Анвилем ничего сложится? Я имею ввиду, конечно же. Не любовь до гроба и лебединую верность - на эти мысли я наложила строгое и нерушимое табу. Но вдруг мы не сможем стать хотя бы партнерами? Мало ли. Через пять минут он получит корону, а ведь не зря же говорят: хочешь узнать человека - дай ему власть.
Он ведь может сразу провозгласить меня негодяйкой, которая пыталась его отравить и королевской «великой милостью» сослать в какой-то храм - вышивать подушки для бедняков. Или, еще лучше - просто бросить в темницу, доживать век в компании грызунов и мокриц.
«Успокойся, Марина, - строго грозит пальцем внутренний голос, - это просто паника. Помнишь, как в американских комедиях, когда невесты сбегают из-под венца? Вот так это и происходит, а ты все смеялась и говорила, что это - бред».
Больше никогда не буду смеяться ни над одной сбежавшей невестой!
Анвиль, словно почувствовав мой взгляд, поворачивается.
Слегка приподнимает бровь, как бы намекая, что не очень понимает, почему я до сих пор топчусь слишком далеко от алтаря.
Божечки, ладно, давайте я, наконец, признаюсь официально: этот мужчина - он… он просто чертовски…
— Я же говорила, он красивый, - громко шепчет Амелия, и я грустно улыбаюсь, потому что детская бесхитростность оказывается сильнее моей силы воли.
— А я разве спорила? – отвечаю в тон ей, но все же несколько тише. - Очень… красивый.
«Обалденный, - добавляю про себя, делая шаг за шагом в его сторону, - самый шикарный мужик из всех, каких ты вообще знала и даже видела по телеку».
И в этом кроется самая большая проблема - как жить с ним под одной крышей, проводить много времени и при этом держать сердце накрепко закрытым на сто замков, чтобы не было мучительно больно, когда Его Величество будет покидать королевскую спальню через крохотную заднюю дверь, чтобы находить удовольствие в постели своих бесчисленных фавориток. А они ведь будут - к бабке не ходи.
Когда подхожу к алтарю, Амелия остается сидеть на простой деревянной лавке за нами. Кроме нас троих тут священник, а вскоре появляются члены Совета и другие высокородные гости. Все они тоже рассаживаются по лавкам. Судя по недовольным лицам некоторых, сидеть на жестком дереве они не очень привычны.
С первыми словами священника все это время звонящий колокол замолкает, а вслед за ним стихает и музыка за стенами часовни.
— Мы собрались сегодня здесь, чтобы обвенчать этого мужчину, - начинает священник и указывает на Анвиля, - и эту женщину, - указывает на меня. – Есть ли в этих стенах человек, кто знает причину, по которой эти двое не могут быть вместе? Ответьте теперь или молчите до исхода дней своих.
Мы с драконом обводим взглядами собравшихся – и некоторые из них точно не хотят, чтобы наш брак состоялся. Но тишину не нарушает ни один голос.
Потихоньку выдыхаю.
— Имеешь ли ты, Анвиль, намерение доброе и непринужденное и мысль крепкую взять себе в жену Изабеллу, которую видишь пред собою?
— Да, - коротко и уверенно.
— Имеешь ли ты, Изабелла, намерение доброе и непринужденное и мысль крепкую взять себе в мужья Анвиля, которого видишь пред собою?
— Да, - немного дрожащим голосом, но тоже без капли сомнений.
— К тебе взываю, Отец наш Изначальный, - громко произносит священник. – Даруй чадам твоим, Анвилю и Изабелле, жизнь мирную да долгоденную, целомудрие и любовь друг к другу неизменную. Даруй им потомство обильное и радость в детях своих, и в детях детей их. Огради от козней врагов и от телесных напастей. Наполни дом их хлебом, вином и мясом, и всяким благом, чтобы могли они поддержать и принять у себя нуждающихся, и одарить их, как и ты, Отче, одариваешь каждого.
Он разворачивается к нам и протягивает серебряный кубок с широкой горловиной. Сначала глоток из него делает Анвиль, потом я. Там некрепкое, но очень сладкое вино.
— Ныне же, Отче, нареки Анвиля и Изабеллу мужем и женой. Соедини их в единомыслии в единую плоть, сохрани их ложе мягким, а жизнь - полноводной.
У меня в животе что-то немного покалывает, но я оставляю это ощущение почти без внимания.