Все-таки я бесконечно далека от таких проявлений покорности и любви, но сдерживаюсь. Нужно приучать себя мыслить по-королевски.
По-государственному – соответствовать статусу.
— Я хочу знать все, что происходит в замке, - говорю уже увереннее. - Все разговоры, любые сплетни, даже если они будут очень абсурдными.
— Абсруд … бсрудн… - пытается повторить она.
— Странными или нелепыми.
— Да, моя королева!
— Вместе у нас все получится.
— Я вас не предам, Ваше Величество!
Это похоже на правду. Но кто знает, что будет потом? И будет ли она такой же сговорчивой, если Магистр каким-то образом пронюхает, что я собираюсь играть против него.
Мы возвращаемся в замок, где уже полным ходом идет ремонтная работа. Заняты все, даже мелкие дети, на которых смотреть жалко - такие они тощие. При этом вдоль стены, опираясь на алебарды, развалилось десятка два стражников: они пересматриваются и посмеиваются, отпуская скабрезные шуточки в адрес женщин, которые, чтобы помочь мужикам, иногда раскорячиваются в самых нелицеприятный позах.
А вот это интересно, почему я не видела их, когда к стенам замка подступил враг?
И тут же, отдельно ото всех, замечаю сухого долговязого мужчину. Он выделяется не только своим безобразным серым цветом лица, но и яркой мантией с позолотой. Можно сказать, что за все утро это первый человек, который одет во что-то не серое, не черное и не грязное.
— Ваше Величество! - Он замечает меня и быстрым шагом сокращает расстояние между нами. В глаза бросается его болезненная сутулость. А еще у него старческий дребезжащий голос, хотя он точно не старик. - Я уже приступил к ремонту.
— Благодарю, - отвечаю сдержано. Если он отчитывается о ремонте, возможно, я, наконец, нашла того, кого уже и не надеялась встретить - управляющего. - Сколько времени это займет?
Он достает из складок синего балахона маленькую потрепанную записную книжку и огрызок какой-то палочки, похожей на грифель, но без деревянной «обертки». Что-то листает, что-то черкает и потом выдает длинный перечень необходимых материалов.
— Две тысячи золотых дисков, моя королева, - говорит после небольшой заминки. - И еще тысяча чтобы закупить камни на каменоломнях графа Эбберли. Необходима ваша подпись.
Он копается в складках своего балахона и достает оттуда заранее подготовленный свиток. Так же у него через плечо переброшен широкий ремень, на котором закреплена деревянная коробка. Судя по всеми – переносные письменные принадлежности. За ними он и тянется, раскрывает коробку, чтобы я сразу могла заверить выпущенный им документ.
Смешно, я даже не знаю, как расписывается королева. Но дело даже не в этом.
— Подождите, - останавливаю его поспешность.
Две тысячи золотых монет? Я совсем не сильна в тонкостях средневекового ценообразования и точно ничего не могу знать о местных расценках, но в моей памяти точно маячат намного меньшие цифры, пусть и из моей реальности. Боевой конь в полном «обмундировании» стоил около пятидесяти золотых, и позволить такие расходы могли только богатые лорды, а некоторым, небогатым, приходилось распродавать все имущество, чтобы наскрести на лошадь, доспехи и меч и пойти зарабатывать ратным ремеслом.
Разумеется, здесь может быть все иначе – инфляция, падение экономики, все дела. Но тот же Магистр требовал у Торвальдов пять тысяч золотых. А это всего вполовину больше, чем хочет этот глист за, в сущности, не такой уж и немыслимый ремонт.
— Вам не кажется, что сумма немного… завышена? - подбираю самое подходящее слово. Потом вспоминаю, что, пока мы Хелой гуляли до утеса, я сама видела каменные завалы. Боже, да мы же в горах, мы живем на камне, зачем нам его покупать? - Зачем нам каменоломня графа Эбберли?
— Так распорядился Великий Магистр, - недоумевает управляющий.
— Поговорим об этом завтра, пока обходитесь теми материалами и средствами, которые есть в наличии.
— Ваше Величество? – болезненное лицо управляющего вытягивается. – Простите, но если мне будет позволено высказать свое мнение, я бы…
— Вы обязательно выскажете его завтра. – Прекращаю разговор и нарочито небрежным взмахом руки даю понять, что больше не желаю терпеть его присутствие.
Кажется, подобного отношения к себе он еще не испытывал. Борется с явным желанием высказать мне все, что думает, но в конце концов все же берет себя в руки и откланивается, буквально вбивая каблуки сапог в каменною мостовую внутреннего двора. Мне нужно немного времени, чтобы обдумать его финансовые требования. Не вот так, в лоб, когда я растерялась, да и до сих пор в шоке от всего произошедшего.