Тщательно вытираю мягкий стул перед столиком.
Переношу на столик подсвечник с парой свечей, усаживаюсь поудобнее. Протираю большое овальное зеркало в деревянной раме. Отражение в зеркале меня, конечно, удручает. Тут не то что косметика - пластическая хирургия не поможет.
Так, стоп, а это что?
Сразу и не заметила, что в столике есть выдвижной ящик. Аккуратно тяну за ручку и он, с натяжкой, но поддается. Удивительно, что даже не заперт, хотя явно сделан так, чтобы не бросаться в глаза.
Внутри бумага, перья, чернильница. Пустая, разумеется.
А это что?
Меня как будто бьет током. Все тело, каждую клеточку, парализует невыносимая адская боль. Мне кажется, я даже кричу, но не уверена, что из моего рта вылетает хоть звук. Боль, как пружина, сжимается вс сильнее и туже, а потом резко выстреливает куда-то под подбородок, из-за чего в глазах мгновенно темнеет.
И от меня не остается ничего.
Только пустота и тишина…
Новое от 06.05. Глава девятнадцатая (1)
Глава девятнадцатая
Не знаю, как долго валяюсь без сознания. Именно валяюсь, потому что прихожу в себя на полу, лицом в высоком пыльном ворсе мягкого меха. Очень болит голова. Даже не то, что болит, а ощущается ужасно тяжелой, как будто кто-то приложил по затылку чем-то, что явно не предназначено для мягкого массажа.
Мне нужно время, чтобы собраться с силами. Пытаюсь встать, но это получается не сразу, потому что каждый раз сила притяжения возвращает меня обратно, как будто не хочет, чтобы я снова встала на ноги. Ладно, раз не на ноги, тогда попробуем по-другому. С трудом опираюсь на руки и, хоть реальность перед глазами продолжает безжалостно штормить, все-таки кое-как сажусь.
Но «резкость» нужно наводить. Хотя, первые мгновения я вообще не узнаю ничего из того, что помню последним перед тем, как грохнулась в обморок. Наверное в обморок, потому что, ощупывая затылок, не нахожу там ни шишки, ни, слава богу, крови.
Блин, а, можем, я вернулась домой?!
Ну по принципу - как попала, так и назад.
Самое удивительное, что в первую секунду, когда в моей голове зреет эта шальная мысль, я чувствую… даже не знаю, как это сказать. Ну в общем точно не радость и не облегчение. На второй чаше весов «лежит» мысль о малышке Амелии, которая фактически находится у Магистра в плену, и шансы, что после «возвращения» в свое тело ее безвольная запуганная мать резко сменит вектор и начнет давать змееглазому отпор, крайне малы. А значит, девочка так и останется в опасности, еще и с «радужной перспективой» стать женой того толстого урода. Или какого-то другого выгодного Магистру мужлана.
В общем, я не испытываю радости от возможного возвращения. Хотя, конечно, если прямо сейчас окажется, что я снова дома в своей уютной маленькой квартирке со всеми удобствами - рыдать и заламывать руки тоже не буду.
Но нет, когда в глазах немного проясняется, первое, что я вижу - все тот же стол, со все еще наполовину выдвинутым маленьким ящичком, и серую каменную стену на заднем фоне. Да и «ковер», в который я все это время лежала, уткнувшись носом - обычная шкура, брошенная прямо на холодный пол. Странно, что сразу не обратила на это внимание.
Я зябко потираю плечи, оглядываюсь, чтобы найти хоть какой-то источник тепла.
Огонь в камине догорел – и теперь оттуда на меня смотрят только тлеющие «глаза» углей. Зрелище, если честно, немного жуткое, как будто там и правда засел какой-то демон. А вот свечи на столе еще горят. Хороша бы я была, если бы в первую же ночь устроила в замке пожар. Еще и дверь изнутри заперла, чтобы уж совсем наверняка сразу с будущим муженьком в рай. Ну или куда они там отправляются в этом мире.
Кстати, а драконы тут боятся огня? Или, может, Его будущее Величество огнеупорный?
Только когда в голове окончательно проясняется, замечаю лежащий прямо перед собой какой-то белый клочок. Поднимаю его и верчу в руках. Потираю пальцами - похоже на бумагу, но чуть плотнее и более шершавая. По такой явно не попишешь шариковой ручкой, а вот чернилами и пером (вспоминаю о пустой чернильнице в том ящике) - в самый раз. Выглядит бумага так, будто ее наспех оторвали от большого куска. Причем, в некоторых местах она потемнела и покрылась пятнами то ли от сырости, то ли от чего-то случайно пролитого. В общем, не только что вышла из типографии. Рисунок на этом огрызке тоже какой-то размытый, хотя иногда очень хорошо видны контуры нескольких прямоугольников, разбросанных по всему огрызку.