Магистр хотел отвадить остальных женихов?
— А чтобы окончательно убедить вас больше никогда не противиться моим решениям, - продолжает змееглазый, и каждая мышца в моем теле снова напрягается, - я напомню, что принцесса остается рядом с вами только потому, что на это есть моя добрая воля.
— Что? - собственный голос такой слабый, что самой неприятно его слышать.
Магистр отступает и медленно идет обратно к дверному поему - и я начинаю думать, что он решил не удостаивать меня ответом, но в последний момент он поворачивается - и в его тонких зрачках появляются странные красные блики. Я знаю этого человека всего ничего, но уверена, что никогда раньше не встречала настолько бессердечных людей.
Если он, конечно, вообще человек, а не какая-то бездушная рептилия.
— Когда в следующий раз решите сделать по-своему, Ваше Величество, - Магистр с намеком проводит пальцем по своей щеке, но намекает явно на мою - уродливую и обожженную, - я не стану вас наказывать. Я накажу Амелию.
Он выходит - и я медленно, как будто из моего тела достали все кости, оседаю на пол.
Почему если действительно случилась какая-то аномалия, столкнулись параллельные миры или еще какая-то чертовщина, я попала не в диснеевскую сказку и не в какую-то волшебную академию, где была бы всех умнее, красивее и удачливее, а в… какого-то «Графа Монте-Кристо»?!
Где мои розовые единороги?!
Глава четвертая
Глава четвертая
Но мне даже не дают выдохнуть, потому что сразу после визита ужасного Магистра, Нона поспешно возвращается в комнату. Ведет себя теперь она очень суетливо, даже дергано. И это даже немного приятно – не одна я испугалась змееголового до подкашивающихся ног.
Рот на лице моей… (служанки?) снова есть, и выглядит как прежде, хотя она так ни разу его и не открывает. И на том спасибо, с одной стороны, вопросов у меня миллион, с другой стороны, разговаривать совсем не хочется. Переварить бы то, что на меня уже свалилось.
Нона приносит тяжёлое тканое платье с высоким воротом, украшенное лаконичной вышивкой серебряной нитью. Оно довольно скромное, в пол, с рукавами, которые даже прикрывают ладонь, но в районе талии сидит очень по фигуре. Нона только раз выдает что-то похожее на эмоции, когда подтягивает шнуровку и одевает поверх тяжелый пояс из серебряных пластин. Наверное, у настоящей Изабеллы талия была шире.
Потом наступает очередь обуви, и вместо туфель (как обычно в сказках), мне на ноги обувают высокие узкие сапожки на мягкой подошве. Они кажутся тонким, но внутри приятный слой меха и он моментально согревает ноги. Через пару минут чувствую себя так, будто к моим пяткам прилепили пару перцовых пластырей, но это даже хорошо - наконец-то могу согреться! Здесь ужасно холодно, и тот белый налет на крохотном зарешеченном оконце - он явно не только с внешней стороны.
А я не такая уж огромная любительницы закаляться. Да что там закаляться, мне бы, честно говоря, сюда огромный камин – и пожарче.
Нона аккуратно, но настойчиво тянет меня за руку к дверному проему, за которым меня ждет пара странных долговязых типов в объемных темных балахонах, с низко надвинутыми на глаза капюшонами. Я вообще не уверена, что внутри - человек, потому что когда один из них протягивает руку, чтобы открыть закрывающую проход решетку, я замечаю узкую ладонь, покрытую… тонкой, как будто рыбьей чешуей.
Пока идем, у меня появляется возможность рассмотреть это место.
Хотя тут и рассматривать-то особо нечего - стены из грубо отесанного серого камня, редкие факелы на стенах, никаких картин или украшений, никаких трофейных щитов и доспехов. И только два крохотных оконца во всем длинном узком коридоре. Они еще меньше, чем окно в моей комнате, и через них точно так же не попадает свет. Ну, раз я спала, значит, за пределами этих стен непроглядная ночь. Л-логика, мой конек.
Я запрещаю себе бояться и воображать разные самые ужасные сценарии развития событий. Возьму за правило ничему не удивляться и делать выводы только после того, как увижу что-то собственными глазами.
Пока нужно быть максимально спокойной, потому что…
Образ маленькой испуганной белокурой девочки преследует меня все время, пока мы продолжаем продвигаться дальше, уже вниз по неудобной лестнице без перил, по которой я только чудом спускаюсь до конца так ни разу и не упав.
Тошно от одной мысли, что змееглазое чудовище протянет к ней свои костлявые пальцы.