Пока швеи с интересом ждут, что я такое принесла, выкладываю сверток на стол, разворачиваю края и с довольным видом показываю наряд. Сейчас, когда солнце заливает помещение из всех окон, ткань кажется еще богаче и даже как будто отливает серебром в тон вышивке. Нет, ну какая я все-таки молодец!
Но, кажется, радость по этому поводу только у меня.
— Ваше Величество! – На лицах моих швей такой ужас, что судорожно дергаюсь по сторонам, выискивая неожиданную опасность.
Но нет - тишина и покой, никто не пытается нас еще раз сжечь или взять в плен.
Что опять не слава богу?
— Ваше Величество, ваше платье… - шепчет пожилая швея и тычет пальцем мою находку.
Оно же красивое, что не так?
— Мое платье, - соглашаюсь с ее вердиктом, но неприятный внутренний голос подсказывает, что каким-то непостижимым образом я снова умудрилась конкретно накосячить.
— Оно же… свадебное, - испуганно шепчет самая молодая из девушек и так часто хлопает глазами, что мне хочется врезать ей по загривку, чтобы перезапустить явно вышедший из строя внутренний механизм. - Вы же… в нем… уже давали брачные клятвы.
Ну, значит я не ошиблась. Значит, я молодец. Вряд ли кто из гостей помнит, в каком платье Изабелла выходила замуж первый раз, кроме моих прозорливых швей, разумеется. А значит для всех оно будет самым, что ни на есть новым и праздничным. Ибо фотографий нет – доказательств нет. А кто будет говорить, что уже где-то что-то такое видел – объявим завистниками и выдворим из страны.
Шутка.
— Ваше Величество, почему вы его не сожгли?! - Старуха хватает платье и так яростно мнет ткань сухими крючковатыми пальцами, что мне становится по-настоящему больно.
В смысле - «сжечь»?
Сжечь хорошее платье?
Мы что ли вдруг стали очень богато жить за последние несколько дней, а я пропустила эту замечательную новость?
— Не было времени, - говорю первое, что приходит в голову. - И зачем переводить хорошую ткань, если ее можно еще раз использовать?
Все три пары глаз и даже малышка Амелия смотрят на меня так, будто я только что созналась в чернокнижии. Ну или что у них тут по части призыва темных потусторонних сил.
Так, Маринка, спокойно, но, кажется, ты снова как никогда близка к тому, чтобы во что-то крепко вляпаться.
Похоже, сейчас надо быть осторожной. Похоже, существует какой-то местный обычай или примета, по которой свадебные платья нужно пускать на растопку каминов?
— Ваше величество, во имя Отца нашего Изначального, сожгите его. - Старуха, прытко, как для своего возраста и сутулого сложения, ковыляет к камину в котором и так едва-едва теплится огонь. - Не берите на плечи тяжбы прошлого.
О каких они тяжбах? Типа, не задался первый брак, в следующий иди в новом платье? Так? Мысль, в целом, не так уж и плоха, но не когда пытаешься экономить каждую копейку чтобы хоть немного облегчить жизнь верноподданным. В том числе и вот этим трем, которые смотрят на меня как на сумасшедшую.
— А если перекроить юбку? – спрашиваю просто для очистки совести, уже понимая, что платье придется искать другое. – По рукавам пустить бахрому…
— Ваше величество! Мы все желаем вам только добра! - Старуха ловко сует платье в огонь и яростно тычет в него кочергой, проталкивая поглубже. - Любое другое платье, какое изволите, но только не это!
Я с грустью смотрю как на ткани появляются темные дыры от огня, как безжалостно выгорают тонкие серебряные нити вышивки. Все пара секунд - и красота, над которой мастерицы - вышивальщицы корпели не одну ночь, превращается в непригодную даже для мойки полов тряпку.
Но почему же Изабелла сама не сожгла его раньше? Наверняка же знала о традиции, тем более сколько времени прошло после гибели ее мужа. Что за пренебрежение местными традициями?
Новое от 01.06. (1)
Вызываю служанку и прошу ее принести сюда все платья, разложенные на моей кровати. Вот что значит чуйка «задним умом» – точно что-то такое неосознанно подозревала, потому и не стала запихивать другие платья обратно по пыльным схронам, а, наоборот, выложила, как на парад, чтобы лучше было видно, какое из них более выигрышное.
Хотя, если честно, хотелось просто на них поглазеть и, когда выпадет свободная спокойная минута - еще и покрутиться перед зеркалом, но я об этом никому не скажу.
Оборачиваюсь, чтобы посмотреть, чем занимается Амелия. Дочка по-прежнему сидит возле окна, но теперь перед ней, на корточках, расположился и Анвиль. Когда только проскользнул, что я даже ухом не повела?!
Его присутствие всегда заставляет меня нервничать. И дергаться по пустякам. Вот и сейчас, хоть они полностью поглощены друг другом, я неосознанно тяну руку к волосам и зачем-то поправляю и без того на совесть уложенные моей горничной волосы. Трогаю щеку тыльной стороной ладони - горячая и наверняка красная. А он ведь даже на меня не смотрит. Зато смотрят швеи и тут же начинают о чем-то между собой перешептываться. Старая, которой явно было недостаточно просто сжечь мое самое лучшее платье, хмурится, когда прослеживает мой взгляд в сторону Анвиля. Я тоже хмурюсь, когда смотрю в ответ на нее и изо всех сил стараюсь сделать вид, что мне на их пересуды и неодобрение - плюнуть и растереть. С каких это пор считать симпатичным собственного будущего мужа стало предосудительным?