Арсус видел почти со стороны: небольшое помещение, как будто шахматная доска. Защитники – на одной стороне, их двойники – на другой. Удерживают их известной только им силой. Как выиграть в партии, где все фигуры противника ферзи?
А потом… потом все помещение заполнил медвежий рык. Сперва тихий, скрытый, но с каждым мгновением он усиливался, до звона в ушах. Арсус начал озираться. Слева, справа, сзади, впереди… впереди стоял, ухмыляясь, Арсус. Точно такой же, как и он. В глазах холод, на губах усмешка. В глазах голод, на губах чужая кровь.
«Убей! – Сквозь звериный рык стали прорываться слова: – Убей, растерзай, порви!»
Арсус поднял дрожащие руки к глазам. Нет, он не должен обращаться. Ему нельзя обращаться. Если это произойдет сейчас, он не сумеет сдержать зверя. Он превратится в зверя!
«Убей! – рычал зверь: – Убе-ей!»
Руки покрылись шерстью.
«Пор-рви!»
Арсус закричал в попытке вытолкнуть голос зверя из головы.
– Убей человека в себе, он лишний, – шепнул двойник, оказавшись в непосредственной близости.
Арсус дернулся, чтобы достать его рукой. Нет, лапой. Нет.
«Р-растер-зай!»
Рычание оказалось настолько громким, что у Арсуса задрожали барабанные перепонки. Что-то теплое потекло по его губам и подбородку. Он облизнул губы. Кровь? Откуда кровь? Только потом понял, что кровь течет из его носа. От теплого вкуса металла на языке потемнело в глазах.
«УБЕЙ!»
18
Звук удара привел его в чувство. Лер вдруг понял, что стоит посреди вражеской базы. Перед врагами. И он, мать его, только что выронил пистолет!
Он моргнул. Огляделся по сторонам. Рядом только Арсус. С ним было что-то не так. Он корчился в судорогах, хватаясь за голову. Рычал, но не обращался. Из носа у него текла кровь.
– Эй, дружище! – Лер поднял пистолет и поспешил в сторону друга.
– Убей… порви… растерзай… – полустонал-полурычал Арсус.
– Успокойся, дружище.
– Лер!
Лер застыл как вкопанный.
Кто это сказал. Кто его позвал? Знакомый, такой знакомый голос:
– Лер!
Лер обернулся. В дверях стояла пожилая женщина в хозяйском фартуке и с копной седых волос. Она улыбалась ему вся: губами, лучиками морщин возле глаз, распростертыми объятиями.
– Бабушка? – осипшим голосом спросил Лер. Он закрыл глаза и встряхнул головой, но, если это был морок, он не исчез.
Из-за спины старухи вышли две молодые низкорослые девушки с тугими косами.
Лер отшатнулся.
– Нет, этого не может быть, вас здесь не может быть!
– Но мы здесь, – сказал ему бабушка, – они нас схватили. Загипнотизировали нас! Заставляли работать. Работать и работать, без перерыва. Лер…
– Лер, – повторили его сестры хором.
– Почему ты не спас нас? Мы ждали.
– Каждый день, – вторили сестры, – мы ждали, что ты придешь за нами.
– Но разве тебе есть дело, – губы бабушки дрогнули в гневе. Лер знал это выражение. Так хорошо знал! – Ты предал нас. Отказался от семьи. Отказался от своих корней. И мы страдали здесь, пока ты играл в героя.
– Ба, – пробормотал Лер осевшим голосом, – я ж не хотел. Я ж…
Она нахмурилась, призывая молчать.
– Забери нас отсюда. Это все, что ты можешь сделать.
Лер замотал головой. Нет, нет, нет. Их не может быть здесь!
Это все злые происки, это миражи!
– Убей, р-растр-рзай, – Лер вздрогнул от рыка Арсуса.
Как и Лер, тот смотрел в сторону его семьи! И в некогда спокойных, теплых глазах не было ничего, кроме жажды крови. Один шаг отделял его от превращения в зверя. Два рывка – от беззащитных женщин.
– Нет, ба, не подходи! – крикнул Лер, но она уже давно была глуховата и не слышала его предостережений. – Сестра, уведи всех!
Лер был почти в отчаянии.
– Арсус, очнись! Это не враги!
– Убей… пор-рви!
– Не позволю! – Лер поднял пистолет и направил его на Арсуса.
19
Перед глазами Хана все поплыло: силуэты, голоса, запахи. Друзья исчезли, враги тоже. Вдалеке осталась только фигура его двойника. А рядом с ним…
Рывок!
Хану хватило доли секунды, чтобы добраться до самозванца и приставить нож к его горлу.
– Даже не думай, – шепнул он.
Глаза двойника широко распахнулись. Туман расползся по щелям, и Хан вновь оказался посреди лаборатории.
Если бы у Ксении было время, она сказала бы, что это самая глупая битва из всех. Черт! Они сражались сами с собой. Вернее, вообще не сражались. Арсус будто застрял где-то в промежутке между человеком и медведем. Он что-то бормотал, схватившись за голову, – она не слышала. Хана не было видно. В дверь тихо заходили гражданские. Им не было дела до битвы – они действовали под гипнозом.