Взгляд Касси случайно упал на Джеральда Мейсона, и девушка мгновенно вспыхнула, с удивлением заметив, что тот пристально ее рассматривает. Но в следующее мгновение молодой человек уже отвернулся и снова стал разговаривать со своей соседкой миссис Бингли. Касси решила расспросить о нем мужа этой женщины.
— Кто этот молодой брюнет с дерзким взглядом, приятель мистера Гарри? — небрежно спросила она. — Готова поклясться, что он не английский дворянин, а между тем Шелтоны обращаются с ним довольно почтительно, как с близким другом или…
— Или с человеком, от которого зависит их благополучие, — закончил за нее мистер Бингли. — Мейсон — один из самых влиятельных коммерсантов в Филадельфии, несмотря на то, что ему всего двадцать два года. Кроме того, у него имеется пара приличных фабрик. Все это он унаследовал от отца, предки которого приехали в Америку более ста лет назад и сумели занять здесь видное положение. Но, — мистер Бингли придал лицу выражение, с которым выводят кого-нибудь на чистую воду, — все это не много значит, потому что Мейсон — не чистый европеец. Он квартерон!
Последние слова мистер Бингли произнес шепотом, с каким-то ужасом в голосе, и Касси, словно и ей передалось его состояние, слегка поежилась. Квартерон! Подумать только, ведь это значит…
— Ведь это значит, что среди его предков есть чернокожие, не так ли, мистер Бингли?
Пожилой джентльмен многозначительно кивнул головой и пояснил:
— Это так, прелестная мисс Гамильтон. Его прабабка по материнской линии была рабыней. Мать Мейсона квартеронка. Она отличалась необыкновенной красотой, и хозяин, у которого она жила в Балтиморе, использовал ее как проститутку для удовлетворения потребностей своих друзей, за приличные деньги, разумеется.
Лицо собеседника Касси стало насмешливым и жестким. Он так увлекся мстительными высказываниями в адрес своего молодого соперника, что совершенно забыл о том, что мисс Гамильтон — юная девица и в ее присутствии недопустимо рассказывать такие вещи.
— Голубоглазая квартеронка Виола — ее многие знали. Хозяин не решался расстаться с ней даже за большие деньги. А многие хотели ее выкупить. Отец Мейсона влюбился в нее не на шутку и уже почти уговорил хозяина продать ее, чтобы жениться на ней, но его отец помешал этому. Он заставил сына отказаться от этой бредовой затеи и жениться на другой женщине из приличной семьи. Их брак оказался несчастливым и бездетным. После смерти жены Мейсон узнал, что квартеронка родила ему сына, выкупил ее, сочетался с ней законным браком и признал Джеральда своим сыном и наследником. Виола умерла вскоре после этой свадьбы, так как здоровье ее уже было подорвано. А год назад и старик Мейсон отправился вслед за ней, оставив все богатство сыну.
— Наверное, в свете эти события наделали шума? — немного помолчав, проговорила Касси.
— О да, шума было много! Но все друзья старого Мейсона оправдывали его поступок тем, что ему очень хотелось иметь наследника.
К тому же, надо признаться, квартерон ведет дела блестяще. Одним словом, его приняли в свете и даже стали уважать.
— Да, чего только не случается в этом мире.
Касси снова посмотрела на Джеральда Мейсона. Теперь понятно, почему у него такая смуглая кожа и слегка волнистые волосы. Хотя, если бы ей не сказали, она ни за что не догадалась бы, что в его жилах течет негритянская кровь. Инстинктивно Кассандра чувствовала, что ей надо держаться с этим человеком настороже и быть полюбезнее. Похоже, он имеет большое влияние на Гарри Шелтона, и тот непременно прислушается к его мнению при выборе спутницы жизни.
Она покосилась на Сюзанну, что-то с кокетливым и значительным видом рассказывающую обоим Шелтонам. Касси усмехнулась. Уверена: у Сьюзи нет ни одного шанса. Квартерон быстро раскусит ее фальшивую натуру.
Касси украдкой посмотрела на него, и их взгляды опять встретились. Она первая отвела глаза и почувствовала, как яркий румянец заливает ее щеки. Чертов квартерон! Похоже, от его проницательного взгляда ничто не может укрыться…
Ужин прошел более спокойно, чем обед. Все приехавшие сильно утомились после дороги и чувствовали себя уставшими и вялыми. После ужина все разошлись по своим комнатам, выразив надежду, что к завтрашнему утру бодрость и способность веселиться вернется к ним.