Ланина, не ожидая, пока японец проявит любезность, наполнила бокал и, смакуя вино, снова заговорила:
— Вы, японцы, допустили крупную ошибку. Нейтралитет с Советами можно было не связывать с существованием наших организаций.
Японца мало интересовали разногласия «рыцарей белой мечты». Сейчас его вниманием целиком завладела женщина. Он с вожделением заглядывал в ее карие глаза, любовался пухлыми губами.
— К решению вопроса о нашем союзе вы подошли однобоко, недооценили значения белого движения для судеб не только России, а и всей Азии. Мы вам нужны лишь для этой грязной работы… — Ланина показала пальцем на стену, обращенную в сторону сопредельного государства.
— Что вы, что вы, Елена Ивановна, — возразил Накамура. В другое время, на другого человека майор попросту накричал бы за такие разговоры. Но сейчас он не дал воли негодованию. — Японская военная миссия в своей работе полностью опирается на вас, как на наиболее благонадежных людей. Коммунисты отвергли вашего бога, забрали имущество ваших родителей, выгнали их из отечества. Государство Маньчжу Ди Го волею всемогущего бога сделало вас равноправными гражданами благодатной страны, дало вам возможность вечно и спокойно наслаждаться радостями жизни, — говорил Накамура высокопарно. — Вы утверждаете, что мы напрасно закрыли ваши политические организации? Да, мы их закрыли. Но не напрасно. И вовсе не потому, что пошли на заключение договора о нейтралитете с Советами. Мы хотим превратить российскую эмиграцию в Маньчжу Ди Го в единую дружную семью, спаянную идеей неизбежности войны с Советами, как единственно возможной перспективой для осуществления ваших национальных чаяний. Мы против многочисленных партий и группировок, постоянно враждующих между собою, заставляющих эмигрантскую массу метаться от одной организации к другой в поисках истины. Истина одна. Вы ее хорошо усвоили, Елена Ивановна!
Ланина показала майору на пустой бокал. Накамура налил вина, пододвинул собеседнице тарелку с ломтиками ананаса.
— Поднимаю бокал за эту истину! Теперь она близка к осуществлению!
— С великим удовольствием поддерживаю вас, любезный Накамура-сан.
Опорожнив бокал, японец продолжал:
— Ничего, что ваша организация официально распущена. Фактически она существует. Руководство главного бюро в основе своей состоит из ваших людей. Лучшие должности на КВЖД, в административных учреждениях, в газетах, журналах занимают активисты вашего союза.
— Да, но…
Накамура не дал ей договорить.
— Вашу эмблему — двуглавый орел с фашистской свастикой на белом знамени — люди носят беспрепятственно. Наши чины смотрят на это сквозь пальцы. — Майор показал на значок, красовавшийся на груди женщины. — Пусть Советы думают, что им заблагорассудится о нашем с ними договоре, а мы свое дело непременно завершим. Таков закон истории! Солнце Ниппонской империи будет сиять и на этих диких просторах! Ваш долг, Елена Ивановна, быть в первых рядах борцов за новую Россию. «Жить и умереть вместе с Японией!» — вот лозунг, который должен определять поведение русских эмигрантов на Дальнем Востоке.
Накамура встал и резким голосом произнес:
— «Кокуцу!»
— «Кокуцу!» — повторила Елена Ивановна, торопливо встав и вытянув руки по швам.
Японец был доволен. Стройности и грации фигуры молодой фашистки могла бы позавидовать любая истинная дочь страны Восходящего Солнца.
Ланина вынула из сумочки сигарету и перламутровую зажигалку, закурила. Пустив в потолок струю дыма, она закинула руки за голову, приподнялась на носках и томным, каким-то надломленным голосом продекламировала вдруг вспомнившиеся строки из чьего-то стихотворения:
Последнюю фразу Ланина не прочитала, а скорее выдохнула глухим, трагическим шепотом. Устремив печальный взгляд в потолок, она прислонилась спиной к стене и застыла в этой скорбной позе. Обессиленная от нахлынувших чувств и выпитого вина, женщина опустилась на стул и закрыла глаза.
Накамура подскочил к столу, взял Ланину за плечи, усадил на диван.
— Налейте мне вина, — прошептала женщина, открывая глаза. Выпив, она улыбнулась, усталым движением руки вернула бокал.
— Елена Ивановна, — проговорил майор, присаживаясь на диван рядом с нею. — Я хочу вам предложить одно ответственное задание. Не очень рискованное, но…