Затянувшаяся пауза насторожила Ланину. Она пристально посмотрела в прищуренные глаза майора.
— Я слушаю вас.
— Задание само по себе несложное. Вы выполните его в несколько дней. Но весьма вероятно, что вас задержат. Возможно, придется признаться в принадлежности к нашей разведке.
Ланина испуганно встрепенулась. По ее лицу разлилась бледность, на виске отчетливо запульсировала голубенькая жилка. Упругие покатые плечи вдруг сникли. Розовенькие лямочки вяло обвисли.
Накамура с состраданием подумал: «Судьба всех наркоманок. Доведет тебя, голубушка, этот героин до психиатрической клиники. Пока не курила, была как майский рассвет на Фудзи — румяный, свежий…»
Молодая разведчица задумалась. Она отлично понимала, на какой опасный путь толкает ее Накамура.
— Весьма вероятно, что русские захотят вас использовать. Если будет с их стороны предложение, соглашайтесь! — продолжал майор уже тоном не уговора, а приказа. — Через некоторое время вы возвратитесь обратно. В вашей верности мы не сомневаемся. Я выплачу солидное вознаграждение, и вы сможете все лето отдыхать на море. Для объяснения с русскими разведчиками мы придумаем что-нибудь правдоподобное.
Ланина, морщась, будто проглотила что-то отвратительное, вяло спросила:
— Сколько?
— Жалеть не будете…
— Я хочу точно знать, сколько вы платите за мою голову?
— Дорогая Елена Ивановна, зачем сердиться? Вы же знаете, что мы высоко ценим вас!
Накамура вытащил из сумки заранее заготовленную расписку. Ланина прочитала, подписалась и горько, истерически рассмеялась.
— Торгую своей головой, как будто она у меня не одна!
Накамура подвинулся к собеседнице и, заглядывая ей в глаза, прошептал:
— Елена Ивановна…
У Ланиной чуть-чуть брезгливо дернулся уголок рта. Накамура погладил ее колени, обтянутые тонкой юбкой…
Проснулся Накамура поздно, когда солнечные зайчики уже играли на полу с тенью от акации у окна. Сделав несколько приседаний, японец умылся, оделся, приступил к молитве. Воздавая хвалу всевышнему за ниспосланные милости, Накамура был так сосредоточен и строг, словно не молился, а докладывал шефу о замысле новой провокации.
Окончив молитву, Накамура сел за стол. Он выпил чуть не полный бокал вина, с аппетитом съел пару сардин, поддел на вилку фаршированного перепела.
Дверь отворилась.
— Доброе утро, господин майор! — приветствовал начальник кордона, прикладывая пальцы к козырьку фуражки. — Хорошо ли отдохнули?
— Благодарю вас, капитан! Разделите со мною трапезу, — пригласил он Ван Мин-до.
— Спасибо, я уже позавтракал.
Накамура надел френч, поправил погончики-поперечинки.
— Как же это с Кулунтаем получилось? — спросил он капитана.
— Хвост оставил, плохо следы замел. Если бы не на мальчишек напал, могло быть хуже. Торопов сейчас бы от удовольствия руки потирал.
— Как рана?
— Рана пустяковая, зажила, как на собаке. А идти на задание побаивается. Робеет. Старость, что ли, дает себя знать?
— Надо пополнять кадры, Ван Мин-до. Свежие силы вводить, — наставлял майор, прикуривая сигарету от спички, предупредительно поднесенной капитаном.
— Таких, как Кулунтай, найдется немного. Не всякий хунхуз годится для нашей работы, — сокрушался Ван Мин-до. — Белогвардейцы на рискованные операции идут неохотно, боятся возмездия. Трудно в таких условиях выполнять ваши задания, господин майор.
— Эти мысли вы оставьте при себе и больше никогда не повторяйте, — снисходительно посоветовал Накамура.
Он вынул из планшета лист бумаги, положил перед собой.
— Что нового вы уловили с приходом в пограничный отряд подполковника Игнатьева?
— Пока ничего. Орлов уехал месяц назад. За такой небольшой срок трудно составить представление о способностях и принципах работы нового человека. Сказать по совести, у меня пока нет никаких конкретных мыслей. Придется понаблюдать, приглядеться. Может быть, что и прояснится.
— Приглядываться некогда, самим надо начинать, — возразил задумчиво японец. — Вслепую действовать нельзя. Орлова мы понимали, знали все его сильные и слабые стороны. Как можно скорее должны узнать и Игнатьева. В нашей картотеке он не значится. Нет о нем данных и в Харбине. На наш запрос из Токио ответа еще не поступило. Видимо, на Востоке он новый человек. Полковник разрешил нам действовать в этом направлении самостоятельно. Мой план таков…