На опушке показалась Зойка. Слезкин дернулся было к ней навстречу, но вдруг как ошпаренный метнулся за кусты, на ходу хватая сушившиеся брюки и гимнастерку. Зойка расхохоталась и, покраснев, отвернулась. Она сняла с плеча висевшее стволом вниз ружье, положила на землю сетку с подстреленным гусем. Почувствовав свободу, гусь затрепыхался. Девушка платком с головы накрыла птицу.
— Ну и охотнички! — проговорила она насмешливо. — Не успели уйти из дому — сразу на бок. Не стыдно будет возвращаться с пустыми руками?
— А это что? — показал дед на уток.
Зойка засмеялась.
— Извиняюсь за несправедливость. Я и не заметила.
Она вытащила из мешка еду, стала закусывать. Костя подошел к гусю. Увидев под крылом струйки крови, сказал:
— Крыло в суставе перебито.
— Открути ему голову, чтоб не мучился, — посоветовал Моисей. Костя поднес к клюву котелок с водой, начал поить гуся. И эта птица была ему почему-то очень мила.
— Пусть живет! — строго распорядилась Зойка. — Привезу вот из Кирпичного гусыню, да еще такую породу выведу, что ахнете!.. — Но потом передумала и сказала: — Нет, я лучше подарю этого гусака Нине Сергеевне! Верно, Костя?
Слезкин мотнул головой. Он слушал Зойку. И все ее слова казались ему очень умными. И со всеми ее мыслями ему было приятно соглашаться.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Уже больше полгода молодые бойцы старательно ухаживали за конями, изучали кавалерийские уставы, не расставались с шашками, выезжая на границу, а рубить им еще не приходилось.
— Товарищ лейтенант, когда рубка будет? — спросил однажды нетерпеливый Слезкин.
— Скоро.
Но начали с полосы препятствий. Торопов осматривал свежие, недавно побеленные клавиши, стенки, крестовины и прочие мудреные приспособления, через которые сейчас придется бойцам прыгать.
Проверив исправность препятствий, лейтенант садится на коня, дает ему шпоры и устремляется вперед. Слезкин, держа за повод Жемчужину, старается запомнить каждое движение начальника. Вот лейтенант ослабил повод, чуть подался вперед и, слившись с Пиратом, взлетел над ветками херделя. Распластавшись в красивом полете, Пират так же легко перенес всадника через канаву с жердяным забором, затем перемахнул метровую стенку. «Ах, черт, как здорово! Птица!» — мысленно воскликнул Слезкин. А Торопов немножко откинулся назад, придержал повод и, сбавив разгон, заставил Пирата короткими прыжками взять тройку клавишей, пройти, не коснувшись, коридор. Конь свободно одолел пирамиду, крестовину, шлагбаум и вышел на исходный рубеж, грациозно вытянув длинную, хорошо поставленную шею.
Слезкин даже сглотнул слюну, точно увидел что-то очень вкусное. Он представляет себя на месте лейтенанта. Это он, Костя, припав к своей Жемчужине, огромной легкой птицей взлетает над препятствиями, а Зойка стоит в стороне и восторженно смотрит на него. И Слезкину уже кажется, что все это не так трудно, что и он сможет все проделать, как начальник заставы.
Огладив своего горячего друга, лейтенант сказал:
— Вот так пойдете и вы. Понаблюдайте еще за сержантами.
На старт выехал Кукушкин. Торопов взмахнул рукой. Прошло несколько минут, и старшина возвратился на место, удивив бойцов четкостью выполненных упражнений.
Так же легко и, пожалуй, так же красиво, как Кукушкин, прошли полосу препятствий Пушин, Михеев. Им это было не впервой.
Наступила очередь Морковкина. Слезкин видел, что он нервничает. Волнение бойца передалось и коню. Конь часто перебирает ногами, топчется, дергает головой. «Да не трусь ты, идол!» — мысленно говорит Слезкин товарищу.
Торопов подал сигнал. Морковкин срывается в галоп, но на первом же препятствии, когда конь готовился оторваться от земли, дернул повод. Не получив свободы, конь задержался, потерял разгон и заступил передними ногами. Морковкин перелетел через голову и покатился в канаву. Товарищи захохотали. «Эх, тюха-матюха! Такой ерунды не выполнил, — возбужденно думает Слезкин. — Я покажу сейчас класс!» — И он нетерпеливо оглядывается, скоро ли до него дойдет очередь.
Та же участь постигла еще нескольких молодых пограничников. Одни из них оказывались на земле, другие возвращались на исходный рубеж, так и не сумев заставить коней пойти на препятствие.
Наконец очередь дошла до Слезкина. Она дошла как-то внезапно. Во рту у Кости пересохло, и он вдруг почувствовал, что боится, что забыл все движения, которые запоминал, следя за Тороповым и сержантами.