— Слышал ли ты, что на море вновь появились русы киевского князя Игоря? — прозвучал вопрос, заставивший Хозроя отвести глаза от кувшина с вином и сосредоточить внимание на разговоре.
— Да, великий и мудрый, — почтительно ответил он. — Они и викинги ярла Эрика пришли с верховий Кубани на земли аланов и лазгов и строят на побережье ладьи, чтобы по старой привычке подвергнуть опустошительному набегу прибрежные города Хвалынского моря.
— А если на этот раз у них другая цель? Утром мне сообщили, что отряд русов примерно в четыреста копий был обнаружен близ нашей южной границы. Вдруг это разведка, ищущая наилучший маршрут для движения части русских войск на Итиль-кел по сухопутью? Одновременное наступление на Византию по воде и суше принесло князю Игорю успех в войне, возможно, его воеводы решили применить этот приём и против нас?
— Не думаю, великий и мудрый. Успех киевскому князю в войне с Византией принесло не его движение к Константинополю по морю и суше, а многочисленность его войска, привлечение в качестве союзников печенегов, успешные переговоры с болгарами и уграми об их участии в походе против империи. Немалую роль сыграло и то, что основная часть византийских войск в это время была скована в Малой Азии войной с арабами, а флот находился в Средиземном море. Если ты, великий и мудрый, желаешь знать личное мнение твоего слуги, то я считаю, что в войне Руси и Византии выиграла именно последняя, хотя на первый взгляд победа досталась Киеву.
— Твоя мысль интересна, — заметил собеседник, протягивая руку к кувшину с вином. — Может, растолкуешь её подробнее?
— Хорошо, великий и мудрый, — сказал Хозрой, краем глаза наблюдая, как тонкая струйка вина потекла из горлышка кувшина сначала в один кубок, затем в другой. — Конечно, Византия могла бы заключить перемирие с арабами и перебросить в Европу свои малоазиатские легионы, ей не составило бы труда прекратить на время борьбу со средиземноморскими пиратами, нападающими на прибрежные владения империи и нарушающими мореплавание на Средиземном море. Однако перемирие с арабами могло быть куплено только ценой определённых территориальных уступок им, а уход византийского флота из Средиземноморья парализовал бы на нём всю морскую торговлю, приносящую империи огромный доход. А покуда новые легионы и флот прибыли бы к месту боевых действий, русы с печенегами, болгарами и уграми стояли бы под стенами Константинополя, грабя и уничтожая всё в его окрестностях, а русы и викинги на ладьях и драккарах сеяли бы ужас везде, куда только могли бы занести их паруса и вёсла. Даже выиграй затем Византия войну на полях сражений, её денежные убытки, не говоря о людских потерях, оказались бы намного больше того выкупа, который она уплатила киевскому князю, чтобы он убрался с Дуная домой.
— Да, в умении императоров не смешивать деньги с политикой и выбирать, что им в данное время выгоднее, не откажешь, — согласился собеседник. — В войне с Русью Византии было крайне важно избежать тех огромных расходов и разрушений, в которые её могло ввергнуть ведение боевых действий на собственной территории, и она их избежала, предоставив киевскому князю возможность трубить на всю Европу о своей победе. Однако Византия постарается вскоре отыграться и на политическом поприще, прежде всего при заключении с киевским князем договора о мире и дружбе. Мои люди в Константинополе сумели ознакомиться с содержанием договора, над которым трудятся лучшие византийские юристы и политики, и сообщают, что в нём есть направленный против нас пункт. Византия намерена обязать киевского князя, чтобы тот препятствовал нападениям степных народов на имперские владения в Тавриде с их столицей Корсунью. Этим она внушает Киеву мысль, что спорные территории на Черноморском побережье и в Таврических горах, именуемые русами Тмутараканью, на которых окончательно не можем закрепиться ни мы, ни Русь, принадлежат ей, и недвусмысленно призывает киевского князя усилить в Тмутаракани своё военное присутствие. Этим она хочет в очередной раз столкнуть лбами Хазарию и Русь, защитив свои Климаты русскими мечами от набегов кочевников-соседей. Императоры умеют извлекать выгоду даже из собственных поражений, и я опасаюсь, что поход воевод Олега и Свенельда на Кавказ и Хвалынское море замыслен не в Киеве, а в Константинополе, и князь Игорь со своими воеводами являются игрушкой в руках более изощрённых в политике людей.