— Лавандовый, — говорит он с едва заметной улыбкой, а потом мне уже не нужно долго думать, потому что одно из его бедер скользит между моими, и он проводит меня спиной вперед к своей кровати. У меня под спиной пуховое одеяло, и довольно устрашающая эрекция, на которую я до сих пор не могу заставить себя смотреть, и сотни фунтов датского достоинства надо мной. Эрик нетерпелив, решителен и явно опытен. Он стонет мне в шею, потом в грудь, бормоча что-то, что может быть "блять", или "идеально", или моё имя. То, как он думал об этом весь день во время совещаний, весь гребаный день. Его руки скользят под мой топ и поднимаются вверх: мягкое массирование, снова стоны и немного мягкого "блять, Сэди, блять", легкий щипок за сосок и жадный укус через ткань, и это кажется идеальным, пугающим, волнующим, новым, грязным, правильно, хорошо, мокро, неловко, возбуждающе, быстро — всё это и всё сразу.
Затем, на следующем вдохе, всё растворяется. Кроме одного: пугающе.
Эрик зацепил пальцами резинку моих трусиков, снял их. Он целует мои бедра, полные губы прижимаются к моему животу, и я точно знаю, что он собирается сделать, но я не могу перестать думать, что он…
Он действительно очень большой. И его предплечье лежит на моём животе, прижимая меня к кровати, и я встретила его — черт, я встретила этого парня сегодня утром, и хотя я немного погуглила, чтобы убедиться, что его настоящее имя не Макс МакМердерер, я ничего о нем не знаю, и он намного крупнее и сильнее меня, и так ли я хороша в этом, и он может сделать со мной все, что захочет, он может заставить меня, и мне жарко, мне холодно, я не могу дышать и…
— Останавись! Стоп-стоп-стоп…
Эрик останавливается. Мгновенно. И я моментально вылезаю из-под него, подтягиваясь к изголовью, подтягивая ноги и обхватывая их руками. Его глаза смотрят на меня, снова светло-голубые, снова видящие. Что он собирается делать? Что он…
— Эй, — говорит он, отступая назад на своих коленях, словно давая мне еще больше места. Его тон мягкий, как будто он подходит к пугливому, раненому дикому животному. Большая часть моей паники тает, и… Боже мой. Что не так со мной? Мы хорошо проводили время, с ним всё было в порядке, а я должна была пойти и стать чертовой чудачкой.
— Мне жаль. Я только. . Я не знаю, почему я волнуюсь. Ты просто такой большой, а я почти никогда… Я не привыкла к этому. Прости.
— Эй, — снова говорит Эрик. Его рука тянется ко мне. Зависает над моим коленом. Потом он, кажется, передумает и отдергивает её, от чего мне хочется плакать. Я всё испортила. Я это испортила. — Всё в порядке, Сэди.
— Нет. Нет, это не так. Я. . Я думаю, проблема в том, что я делала это только со своим бывшим, и я…
— Я понимаю. — Его лицо становится безличным, пугающим. — Он причинил тебе боль?
— Нет! Нет, Оскар бы никогда. Это было хорошо. Просто он… отличался. От тебя. — Я нервно смеюсь. Надеюсь, я не расплачусь. — Не то чтобы это плохо. Я имею в виду, все люди разные. Просто…
Он кивает, и я думаю, что он это понимает, потому что выражение его лица проясняется. Что, в свою очередь, помогает мне чувствовать себя немного менее тревожной. Как будто мне не нужно ютиться от него, как от заразного бешеного животного. Я делаю глубокий вдох и придвигаюсь ближе, к центру кровати.
— Прости, — говорю я.
— Почему ты извиняешься? — Кажется, он искренне озадачен.
— Я просто не думала, что это будет чувствоваться. . страшно. Я думала, что буду намного круче. Более эффектной, наверное.
— Сэди, ты… — Он выдыхает и снова тянется ко мне. На этот раз он не останавливается и откидывает мои волосы назад, заправляя их мне за ухо, словно хочет увидеть моё лицо полностью. Как будто хочет, чтобы я его увидела. — Ты не должна быть такой. Я привел тебя сюда не для того, чтобы ты выступала передо мной.
Сглатываю комок в горле. — Верно. Ты привел меня сюда, потому что я сделала тебе предложение, а потом…
— Я привел тебя сюда, потому что хотел быть с тобой. Я бы продолжал гулять по городу до рассвета, если бы ты этого хотела. Итак, вот что я предлагаю: мы можем провести ночь, трахаясь, и я не буду лгать, мне бы это очень понравилось, но мы могли бы также поиграть в «Угадай, кто?», или ты можешь помочь мне дать коту моего брата лекарство от блох, так как это работа двух, может быть, трех человек. Любое из вышеперечисленного подходит.
Я очень, очень не хочу плакать. Вместо этого я позволила себе упасть обратно в постель, положив голову на его единственную подушку. — А что, если я захочу сыграть в видеоигру FIFA?