- Я не это имел в виду, и ты это знаешь. И перестань возиться с планшетом. Иди садись, мы оба знаем, что ты ничего не приготовила для нас, над чем можно было бы поработать.
Она не осознавала, что играет с корпусом своего планшета, пока он не указал на это. Просто назло ему, она села в кресло.
- Почему ты не ищешь настоящего парня?
Она знала, что последует вопрос, но ненавидела то, что не могла уклониться от ответа. - После Макса они не для меня. Я уже была почти уверена, что не создана для отношений. Он подтвердил это.
Его глаза потемнели, челюсть сжалась. Опасный. Этот мужчина был опасен, и, боже, ей это нравилось.
- У тебя все еще есть чувства к нему?
Она усмехнулась: - Колтон, мы уже говорили об этом. Ты знаешь, что нет. Любовь просто сработала не в мою пользу.
Он посмотрел на нее так, словно не поверил ей, поэтому она продолжила: - Я серьезно. Настолько серьезно, что я могу честно сказать тебе, что рада, что Макс изменил мне .
У нее были намеки на этот факт в течение нескольких месяцев, возможно, с того момента, как появились новости, но они укрепились, когда она поняла, что Колтон заботится о ней больше, чем когда-либо Макс. Это было больно, но она знала, что это правда. Она просто не знала, что это то, что она собирается озвучить.
- Что? - недоверчиво спросил он.
- Я не рада, что это было так публично или что это вынудило меня бросить работу и друзей, которых я люблю. Но я даже не могу выразить тебе, какое облегчение я почувствовала, когда наконец смогла вырваться. Наши студенческие годы были не такими уж плохими, если не считать недели соперничества. Но как только он попал в лигу, он изменился. Он хороший квотербэк, и выход в первом раунде доказал ему это. После этого он был не очень хорошим парнем, но каждый раз, когда он думал, что я, возможно, собираюсь уйти от него, он находил способ вернуть меня обратно. Не буду утомлять тебя подробностями, но каждый раз, когда он делал что-то не так, он придумывал, как это исправить. Он обращался со мной так, как со мной всегда должны были обращаться в течение нескольких дней, и я отказалась от мысли уйти от него. Он был всем, что я знала, и для меня просто имело смысл остаться.
Хороший или плохой, Макс был константой, которой никогда не было у ее отца. По ее мнению, быть с ним так долго, пока она представляла, что все делает правильно в своих отношениях.
- Когда он изменил мне, у меня наконец-то появилась веская причина уйти от него. И я знаю, что для некоторых у меня было множество веских причин до этого, и я это понимаю. Но для меня, в тот период моей жизни, это было не так просто. Так что да, я рада, что он мне изменил. Все, чем я была в Ричмонде, - это девушкой с цифрами. Профессиональная девушка, которая много работала, о достижениях которой приходилось умалчивать, потому что Макс не могла смириться с тем, что его затмевают. Но здесь я нечто большее. У меня есть Дженна и Ли. И ты. И команда. И я могу быть той, кем захочу.
Было приятно снять эту тяжесть с ее души. Она никому не говорила, едва ли признавалась в этом самой себе, но в глубине души знала, что это правда. Вот почему в тот первый день она не смогла высказать Исе свое разочарование, когда появились новости, и она была в состоянии шока. Тогда она не осознавала, что, помимо чувства гнева, она испытала облегчение.
Пока она говорила, Колтон замер, не сводя с нее глаз и сдвинув брови. С болью в голосе он прошептал: - Конечно, ты больше, чем просто цифры, Люс. Ты самый умный человек, которого я когда-либо встречал, и это касается всего, не только футбола и данных. Ты… - У него вырвался сдавленный звук, и она подумала, не собирался ли он сказать что-то, чего не должен был. Что-то, чего ни один из них не должен был озвучивать.
Чувствуя, что он нуждается в утешении почти так же сильно, как и она, она встала и подошла, чтобы сесть рядом с ним на кровать. Она держалась от него на расстоянии, но когда он протянул к ней руку через кровать, она передвинула свою так, что ее мизинец встретился с его.
Она не поняла, что он поставил "Красотку", пока не услышала, как Джулия Робертс говорит продавщицам, какую огромную ошибку они совершили, не оказав ей помощи накануне. Люсия улыбнулась, зная, что Колтон включил для нее фильм еще до того, как она вошла в комнату.
Его кровать была в двадцать раз удобнее, чем у нее, и она с удовольствием погрузилась в нее. Примерно в то время, когда Ричард Гир бросил пачку наличных на кровать, веки Люсии начали тяжелеть, а рядом с ней завибрировал телефон. Колтон уже смотрел на него сверху вниз, и прежде чем Люсия решила, оставить ли звонок звучать или отправить его прямо на голосовую почту, он снял трубку.
- Что ты делаешь? - она зашипела на него.
- Телефон Люсии Моретти. - В голосе Колтона слышались сердитые нотки, но она была благодарна, что он сдерживал свой гнев.
Она услышала сердитый мужской голос на другом конце провода и перепрыгнула через него, пытаясь выхватить телефон, который был крепко зажат в его руке.
- Могу я спросить, кто звонит? - Он сделал паузу. - Макс? - Еще одна пауза. - Кларк? Хм, что-то не звучит знакомо. Может быть, вы ошиблись номером?
- Колтон! - Она навалилась на него всем телом, пытаясь вырвать телефон. Он крепко обхватил ее свободной рукой, прижимая к себе и удерживая при этом ее руки опущенными. Все его тело представляло собой сплошные мускулы, твердые, как камень, и она заерзала на нем, пытаясь снова вырвать телефон из его рук.
Его зрачки расширились, когда она потерлась о него самым правильным образом, его брови сошлись на переносице. Когда она поняла причину, она потерла рукой его твердеющий член с ухмылкой на лице.
- Дай мне телефон, большой мальчик, - прошептала она. Последнее, чего она хотела, это чтобы Макс услышал это прозвище. Его рука немного расслабилась, ровно настолько, чтобы она смогла высвободиться и схватить телефон.
- Привет, - холодно сказала она.
- Люсия, что это, блядь, было? Ты прослушиваешь мои звонки через этого мудака? Ты что, слепая?
Челюсть Колтона была стиснута, как будто он услышал слова, которые Макс кричал на нее. Она вошла в ванную, не обращая внимания на смущение, разогревавшее ее изнутри. Колтон, вероятно, осуждал ее за то, что она не заблокировала Макса, не говоря уже о том, чтобы поговорить с ним. Особенно после того, в чем она ему только что призналась.