Официант приуныл, но улыбнулся, когда принес им счет и поблагодарил за вечер.
Поездка на машине от ресторана до дома Люсии прошла в молчании. Он не был уверен, думала ли она о нем или сердилась на него, но он хотел убедиться, что они все обсудят. Только когда они добрались до ее крыльца, и его тело заслонило ее от парня, который, казалось, постоянно стоял возле ее дома с камерой, он заговорил.
- Мы можем поговорить о том, что произошло?
Ее глаза изучали его лицо, и ему не понравилось выражение боли в них. Она молча кивнула, и он впервые последовал за ней в дом.
Он знал, что ее дом был для нее своего рода убежищем, вот почему они всегда были у него, и он был благодарен, что они наконец достигли той точки, когда она доверяла ему настолько, что впустила его.
Все было оформлено именно так, как он себе представлял: белые, коричневые и коричневые тона с вкраплениями зелени тут и там. Это было очень похоже на нее, вплоть до открытой бутылки вина на стойке и бокалов с голубоватым светом, стоящих рядом с ее планшетом.
Она села на свой диван, и взгляд, которым она одарила его, казалось, приглашал его присоединиться к ней. Он сел рядом с ней, давая ей немного места на случай, если она захочет соблюдать дистанцию.
- Люс? - неуверенно спросил он.
- Мне жаль, что ты… ты чувствовал себя так, будто мы обманом лишили тебя выпускного сезона. Но иногда я вспоминаю, как ужасно ты обращался с Максом, и как он… - Она шмыгнула носом, сердито вытирая лицо. - Как бы он на это отреагировал. И я знаю, что он был так же плох, может быть, хуже, по отношению к тебе. И я знаю, что он, вероятно, заслужил это. Но мне всегда приходилось иметь дело с последствиями.
Кровь прилила к его ушам от ее слов, ему так сильно захотелось протянуть руку и утешить ее. Его челюсть сжалась. - Что ты имеешь в виду под ‘как бы он отреагировал на это’?
Она пожала плечами. - Иногда, когда ты говорил что-то особенно неприятное по телевизору, или когда твоя команда портила наше тренировочное поле или статую нашего талисмана… он очень злился. Но обычно он не мог злиться на тебя, поэтому он злился на меня и вроде как… Я не знаю. Он начинал шуметь, и это было просто невыносимо. Он был не в духе несколько дней. Даже недель. И мне приходилось просто притворяться, что все хорошо, но, честно говоря, иногда мне было страшно.
Колтон закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями, прежде чем сказать или сделать что-то импульсивное. - Он когда-нибудь ... причинял тебе боль? Он когда-нибудь прикасался к тебе? - Он осознал, что его кулаки прижаты к бокам, только когда почувствовал, как ногти впиваются в ладони. Он открыл глаза от боли.
Она покачала головой. - Он никогда не делал ничего физического. Но если я опаздывала к нему или делала что-то, что хотя бы отчасти беспокоило его в это время, он кричал на меня, и иногда я думала, что он может. - Она снова вытерла лицо. - Иногда я пытаюсь понять, почему тот Колтон и этот Колтон - это ты. Я знаю, что ты был моложе и повзрослел. И не похоже, что ты сделал что-то, чтобы обидеть меня. Откуда ты мог знать, что происходит?
- Люс...
- Я не виню тебя, на самом деле нет. Это был Макс. Но когда я впервые пришла сюда, это было у меня на уме. А потом нам было весело вместе, и я поняла, что ты мне нравишься и ты не такой ужасный человек, каким тебя изобразил Макс. И я вроде как просто забыла об этом, понимаешь? Мы проводим так много времени вместе, что все, что я обычно вижу, - это твою эту сторону. Этого отличного парня, который, очевидно, заботится обо мне в каком-то качестве, если он готов отложить свою личную жизнь, чтобы встречаться со мной и избавить меня от унижения ... Я даже не знаю от чего. - Она тяжело вздохнула.
Отложить свою личную жизнь? У него не было личной жизни до нее. Он ни о ком не заботился так, как о ней. Тот факт, что он когда-либо, пусть и косвенно, был причиной ее боли, заставил его захотеть вернуться в прошлое и все изменить. Он сглотнул комок в горле, пытаясь сформулировать связную мысль, ничего так не желая, как заключить ее в свои объятия.
- И обычно я могу разделять. Разделять это время от того, чем мы занимались в последнее время. Но когда она это сказала, по какой-то причине я просто не смогла. Я вспомнила все это, то, что чувствовала в колледже, и это просто... на меня просто обрушилось, что это был ты. И что это действительно произошло.
Он больше не мог сдерживаться, не тогда, когда она сидела так близко к нему, обхватив голову руками. Он придвинулся к ней на диване, его руки были в нескольких дюймах от того, чтобы поднять ее.
- Люс, можно я...?
Она подняла глаза, осознав его близость, посмотрела на его руки, а затем медленно кивнула. Он поднял ее, посадил к себе на колени и укутал их одеялом. Он прижал ее голову к своей груди, положив щеку на макушку, и успокаивающе провел рукой по ее волосам.
- Люс, я не думаю, что в этом мире есть слова, которые могут выразить, как мне жаль, что ты попала под перекрестный огонь нашего дерьмового фестиваля. Если бы я знал… боже, Люс, если бы я знал, я бы так быстро объявил о прекращении огня. Я бы никогда больше не сделал ничего, что могло бы его разозлить. Если бы я мог вернуться в прошлое и все это изменить, я бы это сделал.
Если бы он мог вернуться в прошлое, он бы нашел ее первым и сделал своей. Потому что у нее должен был быть кто-то бесконечно лучше, чем Макс Кларк.
- Люс, ты должна знать, что ты заслуживала гораздо лучшего. Что ты заслуживаешь гораздо лучшего. В следующий раз, когда я увижу его, будет сложно не избить его, пока я не окажусь за решеткой за нападение, потому что мысль о том, что он будет кричать на тебя? О том, что он выместит на тебе свой гнев? Мне хочется врезать ему кулаком по лицу, пока он не перестанет ухмыляться. Ни с кем нельзя так обращаться, особенно с тобой, Люс. Боже, ты... - Он вздохнул, крепче прижимая ее к своей груди, пытаясь обуздать гнев, бегущий по его венам. – Ты, - Опьяняющая. Изысканная. Идеальная. -потрясающая.
Она обвила рукой его шею и прижалась к нему еще теснее. - Это именно то, что я имела в виду. Я не могу понять, как ты можешь быть таким добрым сейчас, но при этом делать все эти вещи тогда.
Он продолжал успокаивающе перебирать пальцами ее волосы. - Прости, - снова прошептал он.