Калипсо наклонила голову.
— Возможно, ты изменился. Это не похоже на того Аполлона, которого я помню. Ты определённо менее симпатичный.
— Я всё ещё симпатичный, — запротестовал я. — Мне всего-то нужно избавиться от акне.
Она ухмыльнулась.
— Значит, ты остался всё таким же заносчивым.
— Прошу прощения?
— Ребята, — вмешался Лео. — Нам нужно сохранять дружеские отношения, если мы собираемся путешествовать вместе.
Он прижал пакет со льдом к ушибленному бицепсу.
— Кроме того, мы и так планировали взять курс на запад. Мне нужно найти своих товарищей: Джейсона, и Пайпер, и Френка, и Хейзел, и…. ну, я думаю, почти всех из лагеря Юпитера. Это будет весело.
— Весело? — спросил я. — Трофонийский оракул, вероятно, ввергнет меня в смертельный ужас и сумасшествие. И даже если я это переживу, остальные испытания будут без сомнения более долгими, душераздирающими и, скорее всего, фатальными.
— Именно, — сказал Лео. — Весело. Хотя я сомневаюсь, что всё это путешествие стоит назвать «Испытания Аполлона». Я думаю, мы можем окрестить его «Кругосветный Победный Тур Лео Вальдеса».
Калипсо засмеялась и переплела свои пальцы с пальцами Лео. И пусть она больше не бессмертна, она всё ещё сохранила в себе благородство и лёгкость, которые я не мог понять.
Может, она и скучала по своей силе, но выглядела искренне счастливой оттого, что была с Вальдесом… оттого, что она молода и смертна, даже если это означало, что она может умереть в любой момент.
В отличие от меня, она выбрала смертную жизнь. Она знала, что рискованно оставлять Огигию, но она с готовностью это сделала. Не знаю, как она нашла в себе мужество.
— Эй, чувак, — сказал мне Лео. — Не будь таким угрюмым. Мы её найдём.
Я встрепенулся.
— Что?
— Твою подругу Мэг. Мы найдём её. Не беспокойся.
Внутри меня будто взорвался пузырь с концентрированной чернотой. В этот раз я не думал о Мэг. Я думал о себе, и от этого я почувствовал себя виноватым. Возможно, Калипсо была права, спрашивая, изменился ли я или нет.
Я посмотрел на безмолвный лес. Я вспомнил, как Мэг тащила меня в безопасное место, когда я, мокрый и замерзший, был в бреду. Я вспомнил, как она отважно боролась с мирмеками и как она, несмотря на свой страх освободить Зверя, приказала Персику потушить спичку, когда Нерон хотел сжечь своих заложников. Я должен заставить её понять, каким злобным был Нерон. Я должен найти её. Но как?
— Мэг знает пророчество, — сказал я. — Если она расскажет его Нерону, он также поймёт наш план.
Калипсо откусила яблоко.
— Я пропустила всю эпоху Римской Империи. Насколько плохим может быть один император?
— Плохим, — уверил я её. — И у него союз с двумя другими. Мы не знаем наверняка, но безопаснее полагать, что они в равной степени представляют угрозу. У них в распоряжении были целые столетия, чтобы сколотить состояние, приобрести собственность, собрать армии. Кто знает, на что они способны.
— Эх, — сказал Лео. — Нам удалось победить Гею за сорок секунд. Это же будет легче лёгкого.
Я, кажется, припоминаю, что сражению с Геей предшествовали месяцы страданий и пребывание на волоске от смерти. Лео фактически погиб. Мне также захотелось напомнить ему, что Триумвират заботливо подкинул нам предыдущие проблемы, связанные с титанами и гигантами, что делало их могущественнее, чем все, с кем Лео сталкивался до этого.
Я решил, что упоминание об этом подорвёт боевой дух команды.
— Мы победим, — сказала Калипсо. — Мы должны. Поэтому победим. Я находилась в заточении на острове тысячи лет. Я не знаю, как долго будет продолжаться эта смертная жизнь, но я собираюсь прожить её на полную и без страха.
— Вот она, моя mamacita, — сказал Лео.
— Что я тебе говорила насчёт «mamacita»?
Лео застенчиво ухмыльнулся.
— Утром мы начнём собирать припасы. Как только я настрою Фестуса и поменяю масло, мы можем отправляться.
Я подумал, чтобы мне взять с собой. Выбор был невелик: немного одолженной одежды, лук, укулеле и чересчур театральная стрела.
Но сложнее всего будет прощание с Уиллом, Остином и Кайлой. Они так сильно помогли мне и приняли меня как семью так, как я никогда не принимал их. Глаза жгло от слёз. Прежде чем я расплакался, Уилл Солас вышел в свет очага.
— Эй, все! Мы развели костёр в амфитеатре! Время общей песни. Пойдёмте!
Стоны смешались с выкриками «ура», но почти все поднялись на ноги и неспешно направились в сторону костра, который полыхал вдалеке. Рядом с ним вырисовывался силуэт Нико ди Анджело, готовящего ряды зефирок на чём-то очень напоминающем бедренную кость.