А сейчас, да помогут мне небеса, я был одним из вас — просто ещё одним мешком мяса. Роясь в карманах брюк, я отчаянно надеялся, что у меня всё ещё остались ключи от моей солнечной колесницы. Ага, как же! Там был лишь дешёвый нейлоновый бумажник, в котором обнаружилась сотня американских долларов — возможно, деньги на ланч в мой первый день в обличии человека — а также юношеские водительские права штата Нью-Йорк с фотографией тупого кудрявого подростка (который просто не мог быть мной), с именем Лестер Пападопулос.
Нет, жестокость Зевса совсем не знает границ!
Я заглянул в мусорку, надеясь, что мой лук, колчан и лира упали на Землю вместе со мной, я бы обрадовался даже моей гармонике. Но там не было ничего.
Я глубоко вздохнул, мысленно приказывая себе взбодриться. У меня должны были остаться какие-нибудь божественные способности. Не может же все быть так плохо.
Скрипучий голос позвал: «Эй, Кейд, посмотри на этого неудачника!».
Перекрывая выход из тупика, передо мной выросли два парня: один коренастый, платиновый блондин, другой высокий, рыжий. Оба были одеты в большие толстовки и мешковатые штаны.
Их шеи овивали змеевидные тату. Чего им не хватало, так это надписи посреди лба: «Я ГОЛОВОРЕЗ». Рыжеволосый приметил бумажник у меня в руках.
— А сейчас добрее, Майки. Этот парень выглядит вполне дружелюбно. — Он ухмыльнулся и вытащил охотничий нож из-за пояса. — Вообще, бьюсь об заклад, что он хочет отдать нам все свои деньги.
Спасибо моей дезориентации за то, что произошло потом. Я знал, что уже не бессмертен, но всё ещё считал себя могучим Аполлоном! Никто не может изменить чей-то образ мысли так же легко, как, к примеру, превратиться в снежного леопарда.
Наказывая меня прошлые разы (да, такое случалось уже дважды), Зевс оставлял мне небывалую мощь и, иногда, даже божественные силы. Я предполагал, что нечто подобное случится и на этот раз.
Я не собирался давать возможности двум смертным малолетним хулиганам забрать бумажник Лестера Пападопулоса, стоял прямо, надеясь, что Кейд и Майки испугаются моей царственной осанки и божественной красоты — разумеется, эти качества у меня забрать не могли, и неважно как выглядит фото на моих водительских правах. И старался не обращать внимания на теплые помои, стекающие по шее.
— Я Аполлон, — произнёс я. — У вас, смертные, есть три возможности: вы платите мне подношение, спасаетесь бегством или будете уничтожены.
Я хотел, чтобы мои слова эхом пронеслись по переулку, сотрясли башни Нью-Йорка и заставили небеса пролиться дождём на дымящиеся развалины, но ничего не произошло. На слове «уничтожены» мой голос сорвался.
Рыжий, Кейд, ухмыльнулся еще шире. Я подумал, как забавно было бы оживить их змеиные татуировки вокруг шей и заставить их задушить своих обладателей.
— Что думаешь, Майки? — спросил он своего друга. — Заплатим дань этому парню?
Майки насупился. Своими жесткими белыми волосами, жестоким насмехающимся взглядом и громоздким телосложением он напоминал мне чудовищную свинью, терроризировавшую Кроммион в старые добрые времена.
— Не думаю, Кейд, — его голос звучал так, будто во рту он держал зажженную сигарету. — Какие ещё были варианты?
— Бегство? — отозвался Кейд.
— Хаха, — сказал Майки.
— Быть уничтоженным?
Майки фыркнул.
— Как насчет того, чтобы нам уничтожить его?
Кейд перекинул нож из одной руки в другую, хватая его за ручку.
— Я смогу с этим жить. После тебя.
Я засунул кошелек в задний карман. Поднял кулаки. Мне не нравится идея размазывать смертных как свежие вафли, но я был уверен, что мог бы это сделать. Даже в ослабленном состоянии я куда сильнее любого человека.
— Я предупреждал вас, — сказал я, — мои силы превосходят ваши.
Майки похрустел костяшками.
— Хахах.
Он неуклюже двинулся вперед.
Как только он оказался в пределах досягаемости, я ударил его, вложив весь мой гнев в этот удар.
Этого должно было быть достаточно, чтобы Майки испарился и от него остался только хулиганообразный след на асфальте.
Вместо этого он увернулся, что я посчитал довольно раздражающим.
Я подался вперед. Должен сказать, что, когда Прометей создал вас, людей, из глины, он сделал дрянную работу. Ноги смертных неуклюжи. Я старался компенсировать это, делая ставку на безграничные запасы своей маневренности, но Майки ударил меня в спину. Я упал на свое божественное лицо.
Мои ноздри раздулись, как воздушные мешки. В ушах зазвенело. Во рту почувствовался привкус меди. Я со стоном перевернулся и увидел двух размытых бандитов, смотрящих на меня сверху вниз.